Другая сказка про Золушку. Ирина Алексеева
своего согласия на это не давала. Да и от Эрика ничего подобного не слышала. Может, он поехал просто посмотреть. Но, взглянув на крестного, я поняла, что он не остался равнодушным. Лицо осталось непроницаемым, но в глубине глаз отразилось беспокойство. И это мой циничный и в чем-то даже жестокий фей?
Осторожно приблизившись, Эрик со всех сторон осмотрел дерево, потрогал, попробовал оторвать толстую кору, и, в конце концов, вытащил свой складной нож. Я не вмешивалась, чувствуя, что вряд ли смогу чем-то помочь. Да и зачем лезть под руку? Сильфы и так на грани нервного срыва. А они хоть и маленькие, но злить их себе дороже. Превратят в лягушку, и сиди потом, квакай, бойся аистов. Я усмехнулась, представив сидящих на листе кувшинки своих сводных сестричек. Этим двоим даже колдовство не нужно, и без него страшные.
– Готово, – фей сложил ножик и убрал его в карман. Сильфы кружились вокруг него, преисполненные благодарности. За своими размышлениями я и не заметила, как он аккуратно срезал кусок коры и освободил крылатую малютку. Похоже, можно двигаться дальше. Я пожелала сильфам всего наилучшего, не уверенная, что они меня поймут, и направилась к Звездочке. Эрику было неловко, и я дипломатично отвернулась. В глубине души мы оба знаем, что на самом деле под толстой скорлупой у него горячее чувствительное сердце, но условия, в которых мы оказались, не предполагают мягкости. Время сейчас такое, сильные без угрызений совести жрут слабых. У моей мачехи не возникло ни тени сомнений, когда она просила своего приятеля устранить соперницу своих дочерей. И ей не важны были ни методы, ни последствия для исполнителя. Главное – результат.
Когда мы покинули поляну, и, пробравшись через бурелом, выбрались на тракт, я прислонилась спиной к сидящему позади Эрику, почувствовав приступ головокружения. Рот наполнился горечью, а кожу на затылке стянуло от внезапного озноба.
– Дома поспишь, – фей бесцеремонно отпихнул меня от себя, и я покачнулась, едва не свалившись с лошади. Заметив это, он придержал меня за плечи.
– Могильник, – помертвевшими губами прошептала я. Тьма великая, как я могла забыть?! Как могла не сообщить фею-крестному самого главного? Не сказать, что мне срочно нужно противоядие.
– Что ты там бормочешь? – не понял Эрик.
– Могильник, – повторила я, стараясь говорить громче. От страха горло сдавило спазмом, голос охрип, но, на мое счастье, крестный наконец-то понял. Прижав меня к себе, он нещадно пнул лошадиные бока, и к замку мы понеслись уже хорошим галопом.
Глава 14
Кажется, просыпаться с больной головой скоро станет традицией. В висках пульсировало, и я уже решила, что открывать глаза и тем более вставать вовсе не обязательно, когда кто-то грубо схватил меня за плечо и как следует встряхнул. Мне достаточно было мгновения, чтобы понять, что это не Эрик. А для всех остальных я – выпоротая и умирающая от боли, что, в общем-то, недалеко от истины. Замычав, я дернула плечом, стряхивая с себя чужую руку.
– Бедняжка, – послышался