Лесная ведунья. Книга третья. Елена Звёздная
заметалась по избе, собираясь.
Многое приготовить надобно было – веник ромашковый, веник мятный, да веник дубовый. Окромя еще плошку деревянную, нож костяной ритуальный, да бинт, в свое время в спирту можжевеловом вымоченный. Пока бегала, волосы в косу кое-как приладила, но как собрала все, да обуваться стала, опали на лицо растрепанными прядями, чуть не упала нагнувшись, хорошо аспид придержал. Леший не мог – он держал веники травяные, и плошку, и бинт в плошке, хорошо хоть нож костяной я уже в ножны уместила да на пояс повесила.
– Благодарствую, – быстро аспида поблагодарила.
Не ответило на мою благодарность чудище легендарное, лишь вопросило недобро:
– Нож зачем? И от пиалы этой кровью несет.
– Ну, несет и несет, – я быстро обулась, кое-как волосы заплела, с вызовом на аспида посмотрела. – Не боись, не всю потрачу, тебе ровно треть останется, как и договаривались.
И не ожидая ответа, из избы выскользнула, по ступеням вниз сбежала да и со всего маху врезалась!
Аккурат в аспида и врезалась. Отшатнулась, голову запрокинула, на невесть как на моем пути вставшего, и уж спросить хотела, как засиял вокруг нас круг алхимический.
И вот это он уже зря.
Топнула ногой оземь, и погас круг алхимический, затухли руны да письмена.
Сузил глаза змеиные аспид.
– Забыл, с кем дело имеешь? – вопросила разгневанно.
Видать забыл, теперь воззрился на меня так, словно вспоминал… или мне напоминал, кто он взглядом своим полным ярости. Да вдруг понял и он, и я, что… тихо стало вокруг. Выглянула я из-за аспида – а там пирующие застыли, на нас глядят с интересом, и Гыркула, вот даром что граф, взял да и сказал Далаку:
– Два золотых на ведьму ставлю!
– Пять на аспида! – не остался в долгу вождь волкодлаков.
– Душу человеческую на ведьму! – заорал, судя по всему, черт.
Вот же… куда вообще кикиморы глядят? Мужика на болоте всем гуртом и то удержать не могут!
– Граф, я же сейчас выпью! – произнесла, голос повысив.
Пауза и виртуозно-наглое от Гыркулы:
– А, все, пари расторгается. Други мои верные, за нашу ведьму славную, когда трезвая!
Его тост поддержали.
– За госпожу лесную хозяйку!
– За ведьму лесную!
– За ведунью справную!
– За победу!
Дальше пир продолжился, а я, про войну-то вспомнив, аспиду сказала примирительно:
– Чего хотел-то, а?
Думала миром дело кончится, да не тут-то было.
– Пиалу и костяной кинжал, – отчеканил аспид, – ты с ними отсюда не уйдешь.
Вот привязался-то, а!
Постояла, посмотрела, подумала, и…
Резко шаг к аспиду сделала, руку подняла, ладонь к щеке черной словно сажа приставила, в глаза заглянула и передала ему, то воспоминание из прошлого, что клюка лешему поведала. Как есть передала. И черноту, по лесу расползающуюся, и землю трещинами покрывающуюся, и листву прахом осыпающуюся, и слова юного аспида «Покойся с миром, прабабушка». Все-превсе передала, и когда застыл аспид, соляным столбом