Фея особого назначения. Надежда Олешкевич
проверку, получила документы, ночевала в комнате, больше напоминавшей палату для психбольных. Кровать и стул – весь набор!
У меня измерили давление, взяли кровь, множество анализов, запихнули в металлический шар со светодиодами внутри, чтобы узнать какой-то потенциал, потом еще допросили, чтобы выведать мельчайшие подробности из жизни в том, нормальном, мире. Всю эту неделю я чувствовала себя заключенной в концлагере. Белые стены, пресная еда, серая униформа, номер на спине.
И теперь какой-то ненормальный эльф смеет тыкать меня носом в то, что я не достала Сферу? А мне это надо?! Какой толк выполнять поручения людей, которым я даже не доверяла? Да, какое-то Бюро. Они следили за порядком и контролировали населяющих этот уровень существ. Но я тут при чем? С какой стати лезть из кожи вон, если даже непонятно, для чего нужен этот артефакт и почему именно я должна его украсть. К слову, познакомилась с этой командой я вчера утром и даже не успела запомнить их имена. Но тем не менее приложила немало усилий и поборола свой страх – забралась в вентиляционную трубу и полезла навстречу опасности…
Все, с меня хватит!
Крылья затрепетали за спиной. Я услышала их шелест, который окончательно вывел меня из себя. Глянула сперва на Лойи, потом на Хью, посмотрела на других ребят, тоже потрепанных и вымазанных синей краской. Отступила к задней двери, больше не сомневаясь в принятом решении, и все же рванула прочь.
– Вив!
– Оставь, пусть идет. Сами справимся… – донеслось в спину.
Я побежала со всех ног. Вскоре добралась до главной улицы города, а там свернула в сторону дома родителей. Целую неделю желала только одного: увидеть их хоть одним глазком, чтобы успокоить душеньку и больше не переживать, как они без меня справляются. Конечно, им тяжело. Возможно, мама убивалась от горя, а папа засиживался допоздна на работе, чтобы отвлечься. Но разве можно знать, что они где-то рядом, и ни разу не навестить?
Чем ближе я подходила к нужной улице, тем медленнее становился шаг. Моя решительность давала слабину. Было невыносимо от одной мысли, что мы больше не сможем встретиться. Лишь наблюдать издалека, говорить утешительные слова, которые никто не услышит, и видеть их слезы…
Дверь открылась. Из дома вышла мама и, щурясь от яркого солнца, направилась к машине. Сердце защемило от ее вида. Лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, на щеках проступили красные пятна. Из кармана торчала бумажная салфетка. Всегда стильная и ухоженная, сегодня она выглядела растерянной и потрепанной.
Мама наклонилась к дверце. Попыталась ее открыть, но не попала ключом в дверной замок, а затем вовсе уронила связку. Выпрямилась. Подняла голову к небу и прикрыла глаза, успокаиваясь.
Стало больно…
Больно смотреть на родного человека, который переживал большую потерю. Я ушла из ее жизни и не смогу вернуться. Да, появлялись мысли, что еще можно попробовать, что наверняка существует способ, благодаря которому я перейду обратно на первый уровень. Ведь если есть вход, то обязательно найдется и выход.