Легкое пёрышко. Как свет во тьме. Мара Вульф
взгляд сквозь очки. На его щеках появились маленькие ямочки.
– Извините, я накрывал стол, – добродушно сказал.
– Это моя племянница с дочерью, Дэвид? – раздался голос старухи. После чего по дощатому полу заскрипели колеса.
– Думаю, да. На пороге стоят три красивые женщины, – он все еще улыбался, но отошел в сторону, чтобы мы могли войти.
– Тетя Линдси! – Мама подошла к ней. – Как же я рада тебя видеть! Ты хорошо выглядишь.
Я испуганно кашлянула, стараясь не сказать ничего невежливого. Она выглядела совсем не хорошо. Казалась серой, такой же, какой я ее запомнила. Серые глаза, серые волосы, серая одежда. Даже цвет ее лица приобрел сероватый оттенок. Однако глаза за оправой очков сверкали все так же хищно, как и прежде. Заостренный нос так странно дергался, будто она пыталась что-то учуять. Наверное, добычу, то есть меня. Я на мгновение закрыла глаза, чтобы отогнать от себя образ крысы, охотящейся за вкусным куском сыра.
Несмотря на инвалидную коляску, она не производила впечатление женщины, которая не справлялась с хозяйством в одиночку. Но наверняка провела маму, чтобы заманить меня в свой дом.
Серые юбка и блузка сидели на ней, как всегда, безупречно. На одежде не было ни складки, ни один волосок не выбился из прически. Тетя Линдси всегда была одета с иголочки. Никогда не видела ее непричесанной или ненакрашенной, и, конечно, на ее безупречной одежде никогда не было пятен. Такой же идеальности она ждала от всех членов семьи. Вот поэтому в какой-то момент я отказалась навещать ее на каникулах. Она всегда настаивала, чтобы я носила платья и завязывала волосы так туго, что у меня начинало болеть лицо. Это было ужасно. Даже сейчас она осматривала меня с головы до ног, что, конечно, не ускользнуло от маминого внимания. Она незаметно протиснулась между нами.
– А кто этот милый молодой человек, открывший нам дверь? – спросила она.
Молодой человек тем временем снова исчез. Но из салона доносился грохот посуды. У нас, разумеется, эта комната называлась просто гостиной. Однако одна из предков тети Линдси была замужем за настоящим лордом, и теперь она воображала себя дворянкой.
– Дэвид очень мил и решил заварить нам чай. Он действительно мне помогает. У меня ведь больше никого нет.
Я закатила глаза. Эту песню мы все уже слышали. Когда никто не ответил на полускрытый упрек, она развернула инвалидную коляску и поехала вперед.
– Дэвид, это моя племянница, ее дочь Элиза и ее подруга, – она изящно указала идеально ухоженными пальцами на мальчика, который, наверное, был на год или два старше нас со Скай. – Это Дэвид Форстер. Он студент и живет со мной.
– Ты сдаешь комнаты студентам? – в голосе мамы слышалось удивление.
– Почему бы нет? – Тетя Линдси подтолкнула коляску к накрытому столу. – Разве не ты подкинула мне эту идею? – Она вопросительно посмотрела на маму, которая молча кивнула. – На самом деле приятно снова находиться в доме, полном жизни, и ребята помогают мне,