Вредина очкастая – это я!. Оксана Стази
врать нехорошо, и поэтому сказала правду. Как же я удивилась, когда за мой честный ответ меня же и наказали! В придачу назвали подлой, а я ведь тогда даже не знала, что это такое. Но слово это новое запомнила на всю жизнь. В наказание меня тогда заперли в тёмной подсобке на несколько часов.
«Нет, не скажу правду», – думала я.
Мама, заметив, что я до сих пор не переоделась, в очередной раз попросила меня надеть платье. Я впала в отчаяние. Видно, оно отразилось на моём лице, потому что мама вдруг разволновалась:
– Настюша, почему ты не одеваешься? Нам скоро выходить.
И тут меня прорвало! Я почувствовала, как внутри меня поднимается волна отчаяния, она застряла где-то в горле, пульсировала в висках. Нужно было срочно что-то сделать, чтобы не терпеть этот ужас и остановить маму! Плохо отдавая себе отчёт в том, что делаю, я бросилась к большому окну в гостиной и со всей силы дёрнула штору вниз. Раздался слабый скрежет, и штора вместе с частью карниза плавно сползла на пол. Мама только рот открыла от удивления. Я испугалась, что она начнёт кричать на меня, и, в ужасе от этой мысли, закричала первой. Вернее, не закричала, а завопила во всю глотку, потом завыла нечеловеческим голосом и даже ногами затопала. Мама стояла как вкопанная и смотрела на меня круглыми от изумления глазами, не понимая, что со мной происходит.
А я тем временем орала, что ненавижу этот дурацкий театр, что там ничего не видно, не слышно и непонятно! Кричала, что я терпеть не могу, когда меня называют Настюшей, что это имя мне не подходит и я не хочу его больше слышать. Что взрослые всё время врут: сначала просят сказать правду, а потом обзываются и наказывают. Наконец я заявила, что специально сдернула штору, чтобы не идти в театр, который я ненавижу. Я орала, а сама со страхом всё ждала, что вот-вот слова у меня закончатся и тогда заговорит мама.
А может, даже закричит, обидится или накажет. А вдруг она после этого обратно в детдом меня отвезёт? Я ведь сорвала штору и испортила карниз. Однако вместо этого мама вдруг молча вышла из комнаты и вернулась через несколько минут, уже в домашней одежде, со стаканом воды в руках. Я сидела на диване, опустив голову, не решаясь встретиться с ней взглядом, ждала её первых слов, и сердце моё гулко стучало где-то в горле. Мама подошла ко мне и сунула мне в руки стакан.
– Выпей, – попросила она и подошла к сорванной шторе. Я послушно осушила стакан, вода пришлась кстати, так как горло и губы у меня сильно пересохли. Между тем мама с деловым выражением лица рассматривала штору, а потом так же по-деловому спросила:
– Как же тебе удалось её сорвать? Я и не знала, что ты у меня такая сильная. Надо бы тебя на спорт какой-нибудь записать, чтобы ты там свою силу тратила с пользой.
Мне вдруг стало интересно посмотреть, что я натворила, и я тоже подошла ближе к шторе и оказалась рядом с мамой. Она как бы невзначай положила мне на плечо руку.
– Ты поможешь мне вернуть всё на место? – спросила мама, по-прежнему рассматривая штору