450 лет лидерства. Технологический расцвет Голландии в XIV–XVIII вв. и что за ним последовало. Карел Дэвидс
«нового понятия» о «машине», под которой стали понимать любые артефакты, способные при подключении к некоторому постоянному источнику энергии «самостоятельно» выполнять определенные действия, и создало ситуацию, благоприятную для процветания «инновационной инженерии». По мнению Попплоу, религиозные споры, вопреки утверждениям Ансгара Штеклайна и других авторов, в этой смене ментальности не сыграли практически никакой роли[52]. Дэвид Гудман, Николас Гарсия Тапия, Генри Хеллер и другие авторы показывают, как центральные правительства в Испании и Франции в конце XVI – начале XVII в. все активнее участвовали в совершенствовании технологий. В обеих странах государственные учреждения в этот период приступили к более или менее согласованным действиям по стимуляции изобретательства и усовершенствований в областях, связанных с военным делом и колонизацией заморских земель, и поощряли возникновение новых видов промышленности и рост сельскохозяйственного производства. Во Франции этим действиям правительства помогало «стремление к техническому прогрессу» среди современных писателей разного толка, большая часть которых, по мнению Хеллера, «находились под сильным влиянием кальвинистских религиозных предубеждений»[53].
Что касается вопросов преемственности и прерывности развития технологий в раннем Новом времени и в эпоху современной промышленности, некоторые историки, например Э.А. Ригли, Джон Лэндерс и Йоахим Радкау, подчеркивают критическую важность смены энергетической базы. Они признают, что в раннем Новом времени имели место определенные технологические инновации, но настаивают, что рост производительности труда в этот исторический период неизменно оставался довольно слабым: его «сдерживала ограниченность запасов энергии в доступных органических источниках». До конца XVIII в. большая часть энергии, применявшаяся в производственных процессах, добывалась, прямо или косвенно, с поверхности земли: в виде древесины, торфа или продовольствия, потребляемого людьми и животными. Мир еще пребывал в эпохе «органической экономики», как ее именует Ригли. Низкая производительность, в свою очередь, ограничивала возможности разделения труда, замедляла социальное расслоение и препятствовала появлению специальных учреждений «для развития и передачи “базы знаний”, накопленной обществом». Как утверждает Джон Лэндерс, технические знания передавались преимущественно устно «по сетям неформальных связей, основанных чаще всего на родстве или свойстве, или через различные институционализированные формы “изучения на практике”, которые по своей природе способствовали консервативному партикуляризму в техническом развитии»[54]. Лишь в конце XVIII в., когда «органическую экономику» начала вытеснять «экономика минеральных энергоресурсов», в которой основную энергетическую базу обеспечивают запасы каменного угля, промышленность смогла значительно нарастить количество используемой энергии,
Popplow, ‘Verwendung’, passim, idem, ‘Erfindungsschutz und Maschinenbücher’ passim, idem,
Goodman,
Wrigley,