Сундук Пандоры. Виктория Чуйкова
оказались дома, снова принялся за свое, «брызгал» напоминания о парне, порциями ей в лицо, до самой полуночи. И только когда Влада легла в кровать, укрывшись с головой, оставил ее в покое.
Сон упал неожиданно. Вернее, исчез, испарился, забрав с собою все видения и оставляя Владиславу в полной темноте, без запахов и света, но с ясным сознанием. Она знала, что спит, знала, что было сновидение, очень интересное, притягательное. Она всеми силами пыталась его вернуть, но ничего не могла поделать. Чувствовала себя сковано и боялась ошибиться в правильности своих действий. Пришлось затаиться, придержать дыхание и ждать пробуждение. Ожидать, когда веки станут легкими и ресницы, как крылья, вспорхнут вверх, открывая ей новый день. Вместо этого она слышала, как посапывает сестра. Тик-так, тик-так…, стучали минуты, а она никак не могла выбраться из оцепенения. Как вдруг услышала взмах крыльев, а вслед за ними к ней вернулось обоняние. Ее дружок, седьмой ветерок, пощекотав ее нос, обрызгав свежестью родника, сбил нечто звонкое и, хлопнув окном, полетел на волю.
– Блин, Владка! – сонным голосом, возмутилась Мира. – Неужели нельзя просто пользоваться будильником!
Вместе с голосом сестры Влада уловила тонкий, но достаточно ясный силуэт Германа и… поднялась:
– Да не просила я его. Сам расшалился. Вот вернется, ответит!
– Вернется, ответит… – Мира поднялась и засуетилась по комнате. – Заканчивала бы ты с фокусами. Не ровен час, проведает кто.
– Ой, брось зудеть. Никто ничего не поймет. Поговорю! Хотя… Ты хоть сама понимаешь, о чем просишь? Я и ветер! Как можно свободе приказывать? Как можно заставить природу плясать под чью-то дудку?!
– Понятно. – Мира остановилась напротив сестры, определила руки на талии, чуть-чуть склонила голову набок и серьезно посмотрела ей в глаза: – Ты снова без настроения. Вроде только глаза открыла. Интересно, что опять не так?
– Да все так. Сама же сказала – утро. А ты с нравоучениями.
Примерно в таком настроение прошел день. Мира пыталась избегать любых разговоров с сестрой, Влада старалась делать вид, что все в норме и, искала Германа. Ей очень хотелось с ним поговорить. Узнать, чем это он так на нее влияет, что даже ночью от него нет покоя. Она, конечно, приукрасила в своих мыслях его воздействие. Скорее, именно отсутствие назойливости злило Владу. И Гермам словно прочел ее мысли, несколько часов маячил у нее на глазах, мило улыбаясь им с сестрой и заигрывая со всеми девушками курса. Злилась ли Влада? Нет, она кипела! Она ругала себя, что вообще думала о нем, что обратила внимание на его намеки.
– Ты тупица! – говорила она сама себе. – Он не делал тебе даже косвенных намеков на дружбу. Размечталась! Этот повеса просто насмехался над тобой! Ну, я ему скажу…, я ему все выскажу!
Но не высказала. Гордо задрав носик, ходила мимо него с серьезным видом, приставая к преподавателям с вопросами, которые и сама могла разрешить. Тянулась неделя. Герман держался