Однажды в Берлине. Елена Велес
жид! Его жену я пристрелил в первый же момент. Нечего было так визжать старухе… Его сын… – Келлер посмотрел наверх, в окна второго этажа. Катрин тоже посмотрела вверх, а потом опустила вниз, увидев на бордюре багровое пятно. Она поняла, что оно значило. Шван закрыла глаза и как будто наяву представила происходящее.
…
Фон Гинсбург, Лохмер и ещё несколько других погромщиков врываются в квартиру ювелира. Первой, кто им встречается на пути – это пожилая женщина, жена Иоффе. Келлер, недолго думая, выхватывает пистолет и стреляет; женщина, подняв руки к груди, на которой расплывается кровавое пятно и широко распахнув глаза, оседает на пол. К ней из своей комнаты спешит сын. Фон Гинсбург со злорадной ухмылкой качает головой. Его под руки хватают каких-то два ублюдка. Келлер подходит и со всего размаху кулаком бьёт его в челюсть. Молодой человек сплёвывает кровь, а также – выбитый немцем зуб. В следующий момент Келлер коленом бьёт юношу в пах. Тот сгибается. Келлер смеётся. И снова бьёт наотмашь еврея. Так продолжается несколько минут. Пока молодой Иоффе не теряет сознания. Фон Гинсбург кивает на окно и парни, что его держали, вы вбрасывают его на улицу. Молодой человек ударяется головой о бордюр…
Катрин провела ладонью по лицу, прогоняя наваждение. Где в этот момент был старик? Она не знала. Как и не знала, что перед тем как перерезать горло его пятнадцатилетней дочери вся компания надругалась над бедной девочкой.
К счастью, двум старшим сыновьям Ицхака Иоффе повезло. Ещё до войны оба покинули Германию, уехав в Америку.
Ещё ранним утром все тела убитых начали убирать с улиц Берлина. Так что Катрин не увидела ни одного трупа, пока Келлер показывал ей последствия погрома, который позже назовут Хрустальной ночью.
(Прим. Официальные источники утверждают, что в результате «Хрустальной ночи» был убит девяносто один еврей. Этих данных придерживается и всемирно известное агентство Би-Би-Си. Радио «Свобода» говорит о 400 погибших, а некоторые еврейские информагентства сообщают о свыше 2000 убитых. Настоящее количество убитых, наверное, никогда не будет известно.)
– Я проголодался, – выдал мужчина и повернул на улочку, где находилось кафе, где Катрин познакомилась с Лили.
Чёрт! Лишь бы сегодня у неё тоже был выходной! Катрин не хотела в данный момент встречи с Лили. Но всё обернулось по-другому.
Катрин едва заметно отрицательно покачала головой и мило улыбнулась. Штейн, вроде, поняла и сразу перевела взгляд на фон Гинсбурга, положив перед ним меню.
– Для начала принесите мне бокал тёмного пива, что у вас есть и сто грамм шнапса. А моей спутнице чашку кофе. – Пробежавшись быстро глазами по карте меню, он сделал заказ, даже не поинтересовавшись у Шван, что та хочет.
Когда Лили поставила перед ними заказ, Катрин встала из-за стола и, выдавив из себя улыбку, сказала, что ей нужно отлучится на пару минут. Келлер ничего не сказал, лишь слегка кивнул головой.
Девушки заперлись