Без Определённого Места в Жизни. Ирина Свисткова
руки с часами слегка подрагивают, а взгляд становится затуманенным. Она садится рядом и оценивает то, что вызвало его ступор.
– Это твои? – спрашивает Селина, но в ответ ей молчание, всё и так очевидно. – Мне жаль.
И обнимает его. Так просто садится рядом на асфальт, ничего не зная и не понимая, не требуя объяснений или ответов. Джонни задыхается от нежности к ней. Он оценивает свою спутницу и сжимает кулак с часами, приняв решение об их судьбе.
– Они свое отслужили, – сообщает он по большей степени себе, после чего встаёт и выкидывает их в мусорный бак.
Селина так и сидит на асфальте, пораженная его жестом. Джонни подходит, помогает ей встать и обнимает её.
– Спасибо тебе! Я теперь знаю, который сейчас год.
Они выбирают для него ботинки в обувном на углу, чёрные, спортивные, со шнурками и утеплением, строгие, но удобные и необязывающие. К тому же они идут со скидкой. Джонни отдаёт за них тридцать девять долларов и девяносто центов, в который раз удивляясь, для кого делают эти неровные суммы с девятками. Неужели есть люди, которые подсознательно округляют в сторону тридцати?
Они едят по груше на скамейке у магазина и принимают решение пойти помыться. Джонни долго размышляет, чем можно угостить понравившуюся девушку в их условиях, и это не кофе. Он вспоминает вчерашнее блаженство от тугих струй воды по телу, именно этим он и хочет с ней поделиться.
Уже сидя в полотенцах, чистые и счастливые, они глазеют, как в стиральной машинке крутится их одежда. Четыре с половиной бакса за ощущение себя человеком.
– Мне кажется, я знаю тебя всю жизнь, – произносит девушка, глядя на маленький текстильный смерч в барабане. – Разве так бывает?
Он лишь усмехается, вспоминая свои приготовления к встрече с гостьей, и обнимает её обнаженные плечи.
– Расскажи, чем ты занимался до того как… – она смущается, не в состоянии подобрать правильного эпитета.
– Как оказался на улице? – помогает ей Джонни, и девушка кивает. – Работал юристом в крупной конторе, был женат, пил пиво по выходным. Обычная серая жизнь маленького клерка.
– И что случилось потом?
Джонни никому никогда этого не рассказывал. Это его личная дыра в сердце, ни один собутыльник не знал его истории.
– Всё сломалось, – отвечает он.
– Она ушла от тебя?
– Она ушла ото всех. Умерла.
Джонни поражается, насколько сложно ему произнести это, но насколько легче после, будто он вложил в свои слова всю боль потери, выпустив её из себя. Свинец в груди перестаёт тянуть его к земле, позволяя плечам распрямиться ещё немного.
– Мне очень жаль, – шепчет Селина и отводит взгляд, смущённая тем, что полезла человеку в душу.
– Это было давно, – спокойно отвечает он, наблюдая, как обнуляется отсчет времени стирки на машине, и аппарат сигнализирует об этом. – Ну вот, новая жизнь начата!
Джонни улыбается, чтобы немного разбавить напряжение,