Горничная господина Демона. Эми Мун
о камень, Энджел рухнула в придорожную грязь. Коленки стукнулись о булыжники мостовой, и боль взорвалась перед глазами снопом разноцветных искр. Прикусив губы, чтоб не стонать, она вскочила и бросилась в первый же переулок.
– Э-э-э, красавица…
Взвизгнув, девушка увернулась от темного силуэта и шарахнулась в сторону. В груди горело. Сырой воздух превратился в огонь, а едкий смог жег легкие.
За спиной послышались крики. Хриплый голос брата толкнул под колени, и Энджел чуть не разбила нос.
В уцелевшем башмаке хлюпала вода, платок сбился, а волосы болтались сосульками и лезли в глаза.
Энджел петляла по кривым лонторским переулкам, чувствую, как с каждой минутой погоня становится все ближе. К крикам добавился свист полицейского.
– Мамочка, мама…. – шептала дрожащими губами, отчаянно колотясь в запертые двери. Везде закрыто! И днем в трущобах опасно, а ночью…
– Пожалуйста, откройте… – скулила, кусая дрожащие губы.
– Вот она, держи!
Кубарем скатившись с крыльца, Энджел нырнула подворотню.
– Ой!
Плюхнулась в грязь, налетев на что-то твердое. Совсем близко слышалась ругань. Заполошно метавшийся взгляд наткнулся на носки идеально чистых сапог. Мужчина! Попытавшись вскочить, она запуталась в юбке и опять упала.
– Она там! – рявкнули совсем близко.
Сапоги двинулись в сторону. Уходит! Не соображая от страха, Энджел бросилась вперед, цепляясь грязными пальцами за голенище.
– Господин!
– Пошла вон.
Глубокий и холодный голос ударил наотмашь. Пальцы разжались сами, но она на коленях кинулась под ноги мужчине, не давая пройти.
– Господин, помогите! Молю вас! Меня хотят…
Темный переулок наполнился светом. Ее догнали.
Энджел взглянула вверх, и новый крик умер на губах, поглощенный бездной мужских глаз.
О… О, Создатель…
Голова пошла кругом, и смерть за спиной – всего лишь досадная помеха.
Энджел не видела все лицо – темный шелковый платок скрывал нижнюю часть. Но ей хватило оставшегося. Теперь она знала, как выглядят черные звезды. Дышать больно, до того прекрасны! Глубокий блеск под веером длинных ресниц манил сильнее, чем мотылька манит огонь. Заставлял вглядываться в мерцающую топь, теряя голову и себя…
И сердце бешено выстукивало уже не от быстрого бега. Пальцы немели, стискивая грязный подол, и неважно, что он мокрый насквозь. Все неважно, кроме мужчины перед ней. Такого высокого, странного… И в груди тоже странно. Дрожит тонкой стрункой, бросая то в жар, то в холод.
– Прощения просим, господин, – хриплый голос брата комком грязи разбил очарование.
Энджел нервно вздрогнула и попыталась незаметно подобраться к мужским ногам. – Сестренка потерялась. Заплутала, глупенькая…
Лжец! Отвратительный, грязный лжец, продавший ее, как скотину! Но перед этим возжелавший опробовать «товар». Тошнота зашевелилась в пустом желудке. Нет, она больше не выдержит ни гнилого дыхания,