Чертог Волка. Андрей Дубравин
и по делу начну. Как к основному подойти, не пояснив, большого. Ты же сначала всю гору видишь, а уже потом скалу на ней отдельную. Так и здесь. А ты слушая маломерка и не перебивай.
– Это кто маломерка, верста стоеросовая?
– Хватит грызться, продолжай волот.
– Так вот… Путь к Алатырям далек и тернист, много трудностей предстоит преодолеть. Справиться с суровыми испытаниями может только тот, кто живет по совести. Мудрецы и волхвы говорят, что получит этот человек доступ к миру Прави, к божественным тайнам. Вот только те, кто находил ранее Алатырь пропадают из мира. Может прячутся от других, а может с богами жить остаются. А еще бабка рассказывала, что Алатырь потому и прозвали Белгорюч, что сияет солнечными лучами и сила в нем живая заложена, а не каменная. (по приданию, Алатырь – гигантский янтарь, который создан из смолы Мирового древа – дуба булатного. Прим. автора)
Она говаривала так:
«Лес расступился, и впереди показались скалы. Солнце осветило сочную зелень молодых деревьев и желтый с трещинами от времени известняк. Внизу журчала речка, в небе щебетали птицы. И вдруг солнечный луч высветил в скале дыру с человека ростом. Это арка каменная – вход куда-то. Радужная пленка переливалась всеми цветами, мешая разглядеть, что за ней. Она искрилась и дышала, как живая. Краски смешивались в единое и вновь разлетались своими цветами.
Хотела я туда залететь, но словно в стену врезалась», – рассказывала мне Михатка. Усыня переступил с ноги на ногу, но сесть на землю не решился, вместо этого продолжил свой рассказ от ее имени. – «И вдруг, раскрылся проем, как занавес и оттуда появилась, а скорее проявилась из дымки женщина в длинных одеждах, усыпанных каменьями и жемчугом головном уборе, крепко стягивавшем ее волосы, заплетенные в косы.
«Не бойся, – сказала она. – Меня зовут Златогоркой. А раньше звали Майей. Много я походила по миру. Много, где была, куда и нога человека, да и не каждого бога ступала. Но любо мне пришлось это место. Здесь, где мы сейчас стоим, есть Золотые Врата в Ирий. Но, с другой стороны, они есть – и врата в мир навий. Только ведающий пройдет через них, и только достойный выдержит их силу».
Испугалась я тогда, не смогла найти в себе силы еще раз войти во врата. А сейчас уже не сумею, без крыльев-то. Но в памяти я это место сохранила, а после на бересту перенесла».
– Вот, что мне рассказала бабка Михатка. И оставила кусок бересты. А там, какие-то каракули нарисованы. Хотел я из него костер разжечь, да сохранил на память. Может вам он пригодится? – И Усыня протянул Иву кусок карты.
Глава 6: Филькина грамота и дорога из ниоткуда
Ив крутил в руках кусок березовой коры с какими-то каракулями. Тот, кто рисовал недокарту, не обладал даже зачатками топографии. Ни тебе масштаба, ни сторон света, ни условных обозначений. Это была типа аэросъемка, нарисованная рукой младенца. То, что вила видела в полете, она попыталась перенести на бересту, раскрасив ее тремя цветными красками: зеленой, сине-зеленой и желтой. Как у акына, что вижу – то пою. В данном случае, рисую.
Понятно,