С любовью, Босс. Лена Сокол
Что это? – Оскорбленно отшатывается она. – Ты опять обнюхиваешь меня, точно пес?!
– Мама, ты же знаешь почему. – Примирительным тоном замечаю я.
Отступаю на шаг назад и замечаю большую дорожную сумку, которую она ставит на пол.
– Это все в прошлом. – Отмахивается она. Запирает дверь, снимает пальто, вешает на крючок и сбрасывает с ног ботинки. – Видишь? – Мать театрально разводит руками. – Со мной все в порядке! Вот. И я уже три недели ни капли в рот не брала!
– Мам, а почему ты с сумкой? – Тихо спрашиваю я. – Что-то стряслось?
Улыбка уступает место смущению на ее лице.
– Я… Да в общем-то, ничего такого, дочь… – Она тут же спохватывается. – Я ведь поживу у тебя? Можно? Совсем немного, пока не найду себе жилье.
– Мам? – Я добавляю строгости в голос.
Ей приходится поднять на меня усталый, растерянный взгляд.
– Только не надо орать, ладно? Ненавижу, когда ты ведешь себя так, будто это ты моя мать, а не я – твоя.
– Я никогда не кричу на тебя. – Напоминаю я. – Это ты всегда закрываешь уши, когда тебе говорят что-то, что тебе не нравится.
– Не нужно делать вид, будто ты всезнайка, – раздраженно бросает мать, отправляясь на кухню, – и не думай, что ты чем-то лучше нас с бабушкой, и тебе удастся избежать той же судьбы!
Я стискиваю зубы.
Ненавижу, когда она делает это. Ее нельзя критиковать ни при каких условиях, иначе получишь в ответ порцию двойной критики. Ее нужно поддерживать – всегда. Даже если то, что она делает со своей жизнью, называется падением в пропасть.
Я не могу. Просто не могу быть понимающей дочерью, видя, как она методично убивает себя.
– Мам. – Останавливаюсь в дверном проеме.
– Где у тебя сахар? – Она кружит по кухне, пытаясь сделать себе чай.
– На столе, ты просто не заметила.
– Ох, точно. – Мать хватает сахарницу и, едва не рассыпав содержимое, начинает искать ложку.
– Мам, почему ты пришла?
– А ложки? – Она выдвигает ящики по очереди. – Какой же у тебя бардак! И опять холодильник пустой. Ох, как же ты живешь, Диана? Не удивительно, что до сих пор так никого себе и не нашла!
От нее пахнет дешевыми духами и затхлостью.
– Не переводи тему. – Прошу я, разглядывая ее спутанные волосы, которые давно следовало бы помыть.
Моя мать определенно нуждается в помощи.
– Чего ты хочешь от меня?! – Она с грохотом обрушивает на стол сахарницу и оборачивается, чтобы смерить меня рассерженным взглядом. – Если мне нельзя у тебя переночевать, то так и скажи!
– Я не об этом.
– Дожили! Гонит из дома собственную мать! И это на ночь глядя…
Далее следует обиженный вздох.
– Мамочка. – Я подхожу и опускаюсь на стул перед ней. – Мам. Давай поговорим?
Она делает несколько рваных вдохов и выдохов, и ее плечи бессильно опускаются. Мать медленно отводит глаза.
– Мам, тебя опять уволили? – Осторожно спрашиваю я.
И кладу свою ладонь на ее. Ее рука дрожит.
– Мам?
Она