Мужчина, которого нельзя забыть. Мэгги Кокс
ответила Лара. – Но не думай, что в следующий раз я тоже позволю целовать себя по первому твоему желанию. – Она вздохнула. – Думаю, что ты сделал это от отчаяния. Ты не отдавал себе отчет в своих действиях. Новости про дядю и Шона оставили глубокий след в твоей душе. В горе даже самые сильные люди теряют контроль над собой.
– По-твоему, я поцеловал тебя, потому что от горя потерял контроль? – переспросил Габриель.
Чувствуя, что ее лицо горит от смущения, Лара накрутила локон темных волос на палец.
– Да, я в этом уверена. Габриель развел руками:
– Что ж… Тогда ты определенно ничего не знаешь о мужчинах и их скрытых желаниях.
Это замечание смутило Лару не меньше чем поцелуй. Ей хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее в тот же момент. Видимо, Габриель все еще относился к ней как к сестренке Шона. И самое главное – отчасти это было правдой. Родители, такие добрые, но такие далекие от реального мира, слишком трепетно оберегали ее от окружающей действительности. Да, во многих жизненных вопросах Лара действительно осталась все той же наивной школьницей.
И все же, наивная или нет, она отказывалась верить, что сейчас Габриель ведет себя естественно. Интуиция подсказывала, что эти грубость и цинизм – напускные.
– Возможно, я не искушена общением с мужчинами, Габриель, – призналась Лара, – и слишком много воды утекло с момента нашей последней встречи, но я давно не хожу в розовых очках. Я знаю, что происходит в мире, и знаю, какие желания терзают людей. В частности, мужчин. Но все же я не верю, что ты готов брать все, что хочешь, просто потому, что у тебя есть возможность. Ты окружил свои чувства стеной и не даешь им высвободиться. Но это всего лишь означает, что под натиском скрытых чувств рано или поздно эта стена падет.
Лара готова была поклясться, что от ее слов у него затряслись губы. Какое-то время Габриель просто стоял, молча глядя под ноги. Она искренне думала, что еще немного, и он так же молча уйдет – на этот раз навсегда.
Однако после долгой паузы он поднял голову и нарочито грубым голосом произнес:
– Знаешь, что двигало мной, когда я тебя целовал? Похоть. Если не веришь, посмотрись в зеркало. Маленькая девочка, которую я когда-то знал, превратилась в красивую, сексуальную женщину. Никто в мире не осудит меня, если я затащу тебя в постель.
– Если ты думаешь, что мне это льстит…
Не дав ей договорить, он резко направился в ее сторону. Лара не сделала ни шагу. Он мог как угодно разыгрывать роль бессердечного искусителя, но эта игра не поколеблет ее убеждений. Нет, Габриель не был таким, каким хотел казаться – избалованным пижоном с повадками плейбоя.
– Я не собирался тебе льстить, дорогая.
Подойдя к ней, он коснулся ладонью ее щеки. Жар и холод одновременно разлились по телу Лары. В чем его нельзя обвинить – так это в предсказуемости. Да, он непредсказуем, и непредсказуемость эта пугала.
Шон когда-то сказал, что девушки вьются возле Габриеля как пчелы не только потому, что он хорош собой. Главное, что он воплощает