Его невинная заложница. Лавли Рос
в пол, чтобы не рассматривать Армана слишком откровенно и не дать ему повода. Я не знаю, каким будет наказание, но если он даст выбрать… лишь бы без боли. За две недели, что я тут, он ни разу не применял ко мне силу, но я помню, как один из парней отвесил мне пощечину, а он ничего не сказал. Было больно. И страшно.
И я не знаю, что будет сейчас. Отчитает за то, что слишком откровенно танцевала? За то, что не отстояла себя и все-таки пошла в кабинку? Что он сделает? Неизвестность меня убивает, но Арман молчит. Молчит и не двигается. Кожу невыносимо жжет, потому что я знаю, что он смотрит. Оценивает, или просто думает, как наказать. А, может, рассчитывает, что я смогу выдержать, а на чем сломаюсь. По-настоящему.
– Ты как тут оказалась? – глухо говорит он, и я замечаю, как он достает из кармана пачку сигарет и зажигалку.
– Дикий привел, – тихо говорю я и не решаюсь продолжить, пока он не скажет.
– Дальше, – быстро говорит он и достает сигарету, поджигает и делает глубокую затяжку, выпуская вслед за ней дым.
– Я сказала, что ты запретил ходить в ВИПы, – произношу вполголоса. – И что себе меня оставил, – добавляю, набравшись смелости.
– И-и-и-и? – тянет Арман.
– Он не послушал, – говорю я. – Привел меня сюда.
Арман молчит. Больше ничего не спрашивает и делает очередную затяжку, выпуская дым в комнату.
– Насильно? – вдруг спрашивает он.
Я киваю и думаю, стоит ли говорить, что Дикий предлагал свою защиту, если я соглашусь с ним спать. В конечном счете решаю, что не стоит. И так, судя по всему, Арман спросит именно с Дикого, а усложнять ситуацию я не хочу. Я, конечно, не самая желанная баба мира, но свое мужчина вряд ли просто так отдаст, да и не понравится ему, что парни так спокойно перетягивают канаты и обходят его запреты.
За гробовым молчанием в комнате следует глухой удар по столешнице, от которого я подпрыгиваю и делаю шаг назад. Поднять голову и взглянуть в наверняка разъяренное лицо Армана, не решаюсь. Да мне и нельзя без разрешения.
В первый день моего прибытия сюда, мне четко определили границы. Мое дело – танцевать для толпы. Пока только танцевать, дальше посмотрим, сказал тогда Арман. Парни были против. Почти каждый был готов выложить кучу денег, чтобы трахнуть меня первым, но по какой-то причине он не дал этого сделать.
Я до сих пор не знаю, что сделала Яна. Только вот сегодня услышала, что-то о брате Армана. В последнее время сестра отдалилась от меня. Перестала вовремя приходить домой и отвечать на звонки, иногда могла пропасть на несколько дней, но в итоге приезжала со счастливой улыбкой. Я думала, она нашла парня, пыталась ее разговорить, но она лишь улыбалась, иногда слишком подозрительно. Вот только сейчас я поняла, что вряд ли она нашла нормального парня. И тем более вряд ли он делал ее счастливой.
Наверняка, с меня потребуют информацию, а я не знаю. Ничего не знаю. Ни что говорить, ни что рассказывать. И с ней связаться тоже не смогу.
– Тебя больше не тронут, – заявляет Арман и бросает сигарету в пепельницу, правда, достает из пачки еще одну и снова подкуривает.
Я,