Пароход. Александр Харитонов
со стоянкой, – пообещал Тетерин, поняв, почему хмыкнул его соотечественник.
– Хорошо, Дмитрий Иванович. Встретимся. Где именно?
– Минуете главный вход и идите прямо по центральному бульвару. Я выйду вам навстречу.
Встретились. Как и было оговорено, Алябьев пришёл со стороны главного входа, Тетерин – неизвестно с какой. Он вылез навстречу Сергею Сергеевичу из-за какого-то серого склепа как клоп из-под плинтуса, и вылез не один. Его сопровождал высокий и крепкий с виду мужчина, видимо, телохранитель. Увидев Албьева, он остановился и потом всё время, пока проходила эта встреча, деликатно следовал за собеседниками на расстоянии пяти шагов.
Хотя Дмитрий Иванович и был одет будто буржуа средней руки, от него всё равно пахло зажравшимся капиталистом. Вот бывают же такие люди, как он: хоть в лохмотья его обряди, а чуть внимательнее присмотришься к такому «нищему», и видишь: пусть он в карамельной обёртке, а всё равно шоколадный трюфель.
Они неторопливо обходили старые монументальные дома-памятники и останавливались перед некоторыми, словно разглядывая их надгробья. Тетерин излагал Алябьеву свой план, и план был такой: Сергей Сергеевич едет в Советскую Россию экспрессом Париж-Негорелое. Он едет под видом французского коммерсанта, желающего приобрести у советских граждан разный мелкий антиквариат, не представляющий ценности. От станции Негорелое он доедет до Москвы, а оттуда уже до Ярославля. Добравшись до него, нужно будет прийти на улицу Городской вал, в доме № 78 найти Фёдора Захаровича Изотова, и у него уже остаться на постой. Изотов укажет, что и откуда нужно будет изъять и после этого изъятия возвращаться во Францию. Сначала поездом до Москвы, потом до Минска, затем до местечка Койданово – оно находится в 13-ти километрах от Негорелого, то есть, совсем рядом с советско-польской границей. В Койданово нужно будет пойти к православной церкви и найти…
– Никуда не годится, – перебил Тетерина Алябьев. – Никаких легальных поездок, никаких коммерсантов с желанием купить старые медные самовары.
– Почему не годится? – напрягся старик-гриф, пахнувший чёрной икрой. – Объясните.
– Извольте: на советской границе ко мне сразу же прицепят «хвост». Вы бы ещё придумали не антиквариат скупать, а золото с бриллиантами. – Заметив, как вопросительно взглянул на него Тетерин, даже с вопросительной подозрительностью, Алябьев пояснил ему: – Не надо недооценивать ОГПУ, Дмитрий Иванович. Советскую границу нужно переходить нелегально и, перейдя, раствориться на просторах страны среди «товарищей» в лице потомственного пролетария. С остальными границами так же – нелегально. Я хочу убедиться в надёжности всех ваших «коридоров». Если я пройду по ним без помех в Россию, то тем же путём я вернусь и обратно во Францию. Так что я поеду только на этом условии и ещё с одним: я поеду не один. Моим напарником будет немой француз. Если вы не согласны с моими условиями, то я отказываюсь от этой поездки, и мы с вами расстаёмся.
Тетерин остановился, взял себя правой рукой за ухо, покачался на ногах, подумал