Болевая Точка. Дмитрий Пейпонен
подняла руку Машка. – Только, может, в городе и позавтракаем? Заедем в какую-нибудь харчевню и перекусим? Ты как, Снежная, не возражаешь?
– Нет, конечно! – ответила Лика. – Погнали!
– Сбор через десять минут у входа, на крыльце – объявила Натка. – Я Волгу возьму, на ней и поедем!
Девчонки разошлись по комнатам, наряжаться перед выездом в город…
…Полковник ехал в Центр и прокручивал в памяти свою встречу с наблюдателем, пытаясь вспомнить его внешность и манеру двигаться.
Что-то, очень знакомое было в этом незнакомце, но полковник никак не мог ухватиться за эту ускользающую ниточку.
– Итак, внешность – сказал вслух полковник, выезжая из города. – Обычный парень, вроде, в красной куртке, желтом свитере, джинсах и ботинках зимних. На лице – лейкопластырь на подбородке, видимо, порезался при бритье или получил по бороде. – полковник усмехнулся. – Вот блин, попался! – полковник вдруг вспомнил самые азы, как можно изменить внешность без грима и пластических операций: просто сделай на лице какое-то приметное пятно, за который будет цепляться взгляд и все! Ну, например, прилепи на морду пластырь! И тогда, если спросят, ни за что не расскажешь, какой формы был нос или какого цвета глаза, потому что он так и будет «парнем с пластырем» И красная куртка в сочетании с ярко-желтым свитером, тоже не случайны! Это обычный прием – создать внешность настолько яркую, чтобы не запоминались детали.
– Похоже, паренек с хорошей выучкой – пробормотал полковник. – Или милицейской, или, что вероятнее, нашей, конторской! Поэтому, наверное, и прилепил маячок, а не сам на хвост сел – чтобы у меня не было шансов его запомнить! Видимо, увидел, что я его срисовал… Хвала овсянному печенью! И маячок – тоже наш, конторский почерк! Так что, юноша, похоже, со стопроцентной вероятностью, мы установили, что вы наш, конторский! Но кто? И зачем? – Полковник почесал затылок. Он вдруг вспомнил, как однажды прочитал где-то, что для активизации мыслительной деятельности, бесполезно чесать репу, а нужно чесать нос, мол, это установили ученые, и улыбнулся. И тут же зазвонил телефон, который был установлен в машине. Полковник вспомнил, как насмехалась над ним Ирина по этому поводу, мол, теперь ты настоящий кэгэбешник, с черной Волгой и телефоном в машине и снял трубку. Звонил ему старый его товарищ по службе, Василий Карпович, позывной «Капрал», который работал в Главном Управлении в Москве.
– Ну, как дела, Раскат? – спросил Капрал сразу после того, как они обменялись приветствиями.
– Все хорошо! – ответил полковник, вдруг подумав о том, что хорошо далеко не все – Работаю, потихоньку!
– Ну, это хорошо, когда хорошо! – усмехнулся Капрал.
– Ох, не нравится мне товя усмешечка – с подозрением сказал полковник.
– Правильно, что не нравится! – ответил Капрал. – Не с хорошими новостями я тебе звоню, Раскат!
– Так я не удивлен! Вы, большие начальники, когда с хорошими новостями-то звоните?
– Ты помнишь такую персону, как Веронику Гаусс-Оболенскую?
– Баба-Яга? – спросил полковник. –