Дураки умирают последними. Александр Гуков
буянов.
– Пока деваться некуда, у нас документов нет, а без них мы только такую работу и сможем получать, тут, по крайней мере, все честь по чести, отработал – получи причитающееся, – отозвался спустя минуту уставший Алексей, пребывая в блаженном состоянии ничего не делания после тяжелой работы на транспортерной ленте по разгрузке каменного угля. – Хотя, конечно, да, задерживаться здесь уж точно не стоит, пупы надорвем. Свалим, как только в наших руках окажется карта железнодорожного сообщения империи. Вообще странно как-то, карт этих нигде нет, словно это военная тайна, но ведь железную дорогу в сейф-то не спрячешь, как это понимать, не знаю…
– Вот блин, совсем из головы вылетело, – поворочавшись, буркнул напарник, – я точно знаю, где карта есть, я ее краем глаза увидел.
– Где?! – резко подорвавшись с койки, воскликнул Алексей, вперив в напарника пристальный взгляд.
– Нас сегодня с самого утра отрядили перетаскивать мебель на втором этаже центрального административного здания железной дороги. Тяжеленная мебель из натурального дерева, между прочим. Так вот, там планируют ремонт делать, в том числе и в кабинете под номером двенадцать. Помещение довольно большое, и вот там на всю стену находится карта, тщательно прикрываемая тяжелой занавесью. Так бы я и не заметил ничего, но на этот раз из-за открытого окна и высокой ветрености края занавеси задрались, и я увидел самый край карты империи и железнодорожного сообщения. Кстати, там в этом же кабинете есть довольно внушительный сейф, и в нем хранится документы с графиками передвижения поездов. Завтра, как сказал бригадир, мы его будем переносить на третий этаж и, очень может быть, демонтируем даже карту.
– Ты смотри там, поосторожнее, а то не дай бог, примут тебя за шпиона и тогда… Ну, ты и сам себе представляешь, каковы будут последствия и вообще, это может быть проверкой на вшивость, лично я уже ничему не удивляюсь, – предупредил Алексей и, тяжело поднявшись, переоделся в костюм и, подхватив фетровый котелок, взглянул на себя в зеркало и, подкрутив отросшие усы, хотел было покинуть кубрик, но услышал за своей спиной насмешливый вопрос:
– Не надоело ли тебе всякий раз после работы идти в библиотеку или, может, ты к Мартине-библиотекарше клинья подбиваешь?
– Я не клинья подбиваю, а изучаю методы и правила местного флирта, и только. Если мы не освоим местный этикет хотя бы на бытовом уровне, то будет очень нехорошо. Он даже тут, почти что на самом социальном дне, весьма развит, а что уж говорить о среде аристократов, с которой нам с тобой предстоит соприкоснуться в скором времени… – буркнул Алексей, надел на голову котелок и вышел из кубрика. Покинув бывший пакгауз, превращенный в ночлежку для рабочих, Алексей прошел на другой конец слесарных мастерских и, обойдя их, вышел через замаскированную кустами дыру в заборе, через которую некоторые обыватели ночлежки выходили в город, минуя КПП и досмотр.
Мышцы все еще побаливали, но эта боль уже не шла