КИФ-5 «Благотворительный». Том 3 «Для взрослых». Группа авторов
в дверь позвонили в третий раз, я уже к ним подходила. Не глядя в глазок (за что мама всегда меня отчитывала), сразу же отворила дверь. Впрочем, я и так отлично знала, кто там, за ней…
Это и в самом деле оказался Семён Петрович, тренер шахматной секции нашей школы.
В самом начале этого учебного года я из любопытства записалась в их секцию и аккуратно посещала её до тех самых пор, пока мне не стало там скучно. Но, вообще-то, скучно мне стало только через два месяца, а это, что ни говори, своеобразный для меня рекорд посещаемости подобных мероприятий.
– Здравствуй, Ксюша! – сказал Семён Петрович, входя в прихожую. – Можно к тебе?
– Конечно, можно, – сказала я, отступая на пару шагов и, спохватившись, добавила: – Здравствуйте, Семён Петрович!
В руке моей была зажата жевательная конфета без обвёртки, и теперь я гадала, как с ней лучше поступить: то ли бросить в рот (что было бы верхом бестактности по отношению к Семёну Петровичу), то ли продолжать сжимать её в кулаке (что было весьма неприятно ввиду излишней липкости конфеты).
Семён Петрович пришёл не один. Вместе с ним в прихожую вошёл ещё какой-то дяденька средних лет и весьма представительной наружности. Войдя, он сразу же на меня уставился с интересом и, одновременно, с каким-то недоумением, что ли…
– Это она? – всё с тем же явственным недоумением в голосе негромко спросил он у Семёна Петровича.
– Она, она! – громко и жизнерадостно отозвался Семён Петрович и, обращаясь уже ко мне, добавил: – Вот, Ксюшенька, познакомься! Мой давний приятель, Олег Владимирович!
– Здрасьте! – проговорила я, бросая в рот конфету и протягивая Олегу Владимировичу руку. – А вы тоже шахматист?
– И ещё какой! – воскликнул Семён Петрович, наблюдая, как донельзя ошарашенный сей бесцеремонностью Олег Владимирович неловко пожимает мои липкие от конфеты пальцы. – Он, между прочим, недавно стал гроссмейстером!
– Поздравляю! – сказала я. – От всей, как говорится, души!
– Спасибо! – пробормотал Олег Владимирович, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Мне даже показалось, что он уже жалеет о том, что, вообще, позволил себе такую глупость, как поддаться на уговоры приятеля и заявиться сюда. – А мы не могли бы пройти куда-нибудь… в комнату, например?
– Конечно! – немного запоздало спохватилась я. – Проходите, пожалуйста!
В комнате всё было по-прежнему, и я этому здорово обрадовалась. Костик лежал в кроватке и послушно держал во рту пустышку. Он даже глазки зажмурить соизволил, маленький притворяшка!
– Братик? – шёпотом поинтересовался Семён Петрович и, когда я молча кивнула, добавил: – И сколько ему?
– Десятый месяц, – тоже шёпотом сообщила я. – А вы присаживайтесь, не стесняйтесь!
– А мама твоя где? – спросил Семён Петрович, усаживаясь на диван. Гроссмейстер Олег Владимирович некоторое время колебался, но потом тоже сел. Правда, не на диван, а на стул, стоящий рядом.
– Мама ушла по делам, – сказала я и, хоть всё уже отлично поняла, спросила: – А вы, наверное, к маме?
– Нет, мы к тебе! – проговорил