Дом у воды. Виктория Волкова
к себе, плотно обхватил за шею. – Пока ты со мной живешь, на других мужиков даже не засматривайся. Иначе взашей выгоню, – предупредил он и глухо добавил – Меня не волнует твой муж или бывшие любовники. Наплевать, в какую койку ты попадешь после. Но пока гостишь у меня, постарайся воздержаться от связей на стороне. Ясно? – Гаранин бешеным взглядом уставился на нее.
– Хорошо, – пробормотала она и, скатившись с него, легла рядом. Приподнялась, упершись на локте. – Ты всегда о людях только плохое думаешь? – фыркнула она, негодуя от его условий. – Лучше мне уехать…
Гаранина аж подкинуло на кровати, будто в район поясницы дали разряд электрическим током.
– Даже не думай! – взревел он. – Я не позволю!
– Запомни, мальчик, – Светкин палец уперся ему в грудь. – Я здесь по собственной воле. Начнешь строить из себя ревнивого супруга, попрощаемся.
– Супруга? – переспросил он насмешливо. – Боже упаси, моя сладкая!
Арсений, намотав на палец длинный каштановый локон, прошептал на ухо новой любовнице:
– Никто больше тебя так не удовлетворит, маленькая. Вспомнишь еще.
– Какая реклама, твою мать! И как это в вашей глуши еще не прознали о твоих великих талантах? Где толпы голодных разведенок, мечтающих только о том, как ты их обилетишь?
– В здешних краях все наоборот, – осклабился Гаранин, неспешно проводя ладонью по внутренней стороне ее бедра. – Женщин мало, с мужиками перебор. Дамочки фертильного возраста давно умотали куда подальше. Вот молодые мужики и женятся на тетках под полтинник, и жутко счастливы. Это же Север, сладенькая!
Света внутренне поморщилась от дурацких обращений Гаранина и от его глупых условий.
«Редкий идиот! У него явно не ранение Форреста Гампа, а посложнее. В башку ударила болванка. И разнесла на части мозг».
Глава 3
Ночью поднялась метель. И Гаранин даже сквозь сон чувствовал, как холодный воздух скользит по лицу. За окном завывал ветер, которому вторил звериный вой. Тихий и зловещий. Где-то совсем рядом.
«Проклятые твари», – мысленно выругался Арсений, вспоминая прошлую зиму, когда вездесущие волки порвали Бимку, его любимого пса.
Гаранин поморщился, смахивая застарелую горечь. Сел на кровати, прислушался. За окном стояла тихая морозная ночь, никакой метели. А вой приближался, словно кольцо хищников сжималось вокруг его дома. Явно не ветер, хотя в зимовке чувствовался морозный воздух, вползающий в комнату с утробным, низким гулом, будто и двери ему не помеха. Арсений печенкой ощутил неладное и аж подскочил с постели. Светы рядом не оказалось. Лялька, призванная греть его кости днем и ночью, куда-то запропастилась, наплевав на договор. Гаранин босиком выскочил из зимовки и остолбенел. Через распахнутую входную дверь в сени живо струился снег. Уже по углам намело. Ругаясь последними словами, Арсений сунул ноги в валенки и, как был в одних трусах, скатился вниз. На крыльце, завернувшись в его старый тулуп, сидела Света и беззвучно рыдала.
– Твою