Пленница Вепря. Виктория Волкова
бывала в Лондоне, – замечаю я и спрашиваю от нечего делать: – А сколько лет твоему сыну? Он там с матерью живет?
– Моя жена умерла, – рыкает Веприцкий. – Ты специально задаешь идиотские вопросы?
– Прости, не знала, – соплю я и решаю больше не разговаривать с будущим мужем. Любое мое слово он использует против меня!
– Саше четырнадцать лет. Он уже три года как живет в Лондоне и учится там в одном из лицеев. Мы с ним, наверное, съездим в Шотландию, а ты займись чем хочешь, – отмахивается он от меня, как от надоевшей мухи.
– Хорошо, – киваю я.
«Вот бы улететь в Бостон, к Мелиссе! – проскальзывает в голове шальная мысль. – Оставить Вепря ни с чем. Да еще и женатым! О-хо-хо-шечки! Мать твою за ногу!»
– Думаю, суббота – самый подходящий день для регистрации, – лениво замечает Веприцкий. – Завтра дам залог за участок, – рассуждает он вслух. – В субботу с утра распишемся, оформим сделку, а в воскресенье днем улетим в Лондониум, а в следующие выходные вернемся. Тебя нужно приодеть, – бурчит он. – Завтра поедем по магазинам. Купим свадебное платье и кольца. Самые простые…
– Тогда тебя все засмеют, – хмыкаю я. – Подумают, что дела твои плохи…
– Хорошо, – серьезно кивает он. – Я куплю тебе дорогое кольцо. Но в контракте пропишем, что все украшения ты оставишь мне сразу после развода.
– Мне не нужны от тебя украшения, – отмахиваюсь я. – Носи на здоровье. А у меня есть свои. Надевать одолженное не в моих правилах. Люди дарят что-то в знак великой любви, как признание чувств. А так… это просто булыжники.
– Тебе виднее, – пожимает плечами Вепрь, и я замечаю, что ему стоит большого труда не поддаться на провокацию. – Да, – снова морщится он. – Постарайся держать себя в руках. Не перечь мне и обращайся уважительно. Все-таки я твой любимый муж…
– Непременно, – хмыкаю я и тут же натыкаюсь на злой предостерегающий взгляд. – А как насчет интима? Каждый из нас предоставлен самому себе? Ты ходишь по бабам, и я могу завести мужика?
– Нет, – рычит Веприцкий. – Ты хранишь верность, моя дорогая! У нас идеальный брак, не забыла? Два года можно и потерпеть. Особенно когда грозит реальный тюремный срок.
– Хорошо, – киваю я. – Я не против. Но за это ты мне увеличишь пособие. Целибат должен оплачиваться по отдельному тарифу. Не находишь?
– Ну тогда и ты мне должна заплатить….
– Шарахайся с кем хочешь, – легко отмахиваюсь я. – Мне все равно. Ты сам заинтересован, чтобы никто ничего не узнал.
Я тяжело поднимаюсь с дивана и бреду к двери.
– Я не отпускал тебя, – недовольно сопит он вслед.
– Что-то еще? – я останавливаюсь посреди комнаты.
– Да, – кивает он. – Никто не должен знать о нашем договоре. Ни прислуга, ни родственники. Для всех ты моя любимая жена, Майя. Исключение – только мой сын.
– Хорошо, – сдержанно замечаю я. – Можно идти? – осведомляюсь с явной издевкой.
– Нет, – рычит, подрываясь из кресла, Веприцкий.