Сноха. Виктория Волкова
клиники, а затем переводят взгляд на меня. Наверняка по всему заведению уже разнеслась молва о чудесном мальчике и его шалопутной мамаше.
В отделении функциональной диагностики, где стоит самое современное оборудование, до моего свекра наконец доходит, что малыш может запросто испугаться томографа. Поэтому мы ограничиваемся УЗИ. Я сижу на стульчике рядом с ребенком, а его респектабельный дедушка в костюме от Армани и накинутом сверху белом халате изображает из себя адского профессора, которым, по сути, является. Он внимательно смотрит на экран, а потом на снимки и важно изрекает известную мне истину.
– Роберт здоров!
– Да что вы говорите, – хмыкаю я тихо в надежде, что меня слышит только Вадим Петрович. Но по дрогнувшим плечам толстой седой докторицы понимаю свою ошибку.
– Оставайся, Ольга Николаевна, – велит он, особо не церемонясь. – А мы с Робертом вернемся ко мне в кабинет. Надеюсь, ты обратную дорогу найдешь сама. Если нет, Светлана Ивановна тебя разыщет.
– Постараюсь не заблудиться, – бурчу я недовольно. А когда через час выхожу из кабинета, меня охватывает паника. Зачем я только отпустила Роберта с Вадимом Петровичем? Он его обязательно украдет у меня! С его-то связями! Но мой сын важно сидит за столом, рисует домики и солнышко и беспечно болтает ногами. А хозяин кабинета недовольно морщится при виде меня, мрачно кивая неведомому собеседнику.
– Почему тебя ищет Шевелев? – рыкает, закончив разговор. Косогоров даже не пытается быть вежливым и соблюдать приличия. – Не вздумай врать, – бурчит, еле сдерживаясь.
– Это долгий разговор, – пытаюсь я съехать с темы. – Я вам потом расскажу.
– Хорошо, – кивает мой мучитель. – Придется дать тебе охрану, а Роберт пока посидит здесь. В заложниках, – довольно хмыкает и, поняв, что я близка к истерике, встает из-за стола и подходит почти вплотную ко мне.
– Левка грозился прибить тебя при первой возможности. А он человек серьезный. Слов на ветер не бросает. Поэтому придется тебя охранять. Подвергать риску жизнь ребенка я не позволю!
Наверное, я выдаю себя, и по моему обалделому виду Косогоров догадывается о моих неприятностях.
– Все так плохо, Оля? – свекор неприязненно смотрит на меня, а потом решительно возвращается к рабочему столу. Хватает айфон и что-то порывисто говорит в трубку. – Зачем ты только вернулась? – бросает с досадой. – Думала, рассосется?
– Мне казалось, что все давным-давно забыли, – тяну я в растерянности. – Кирилл погиб два года назад.
– Мой сын тоже был причастен к этой истории? – с сомнением спрашивает он и решает мгновенно. – Дома поговорим. Сейчас некогда.
Вероятно, темные делишки Кирилла для него не новость. Знал раньше, или все выяснилось после гибели младшего Косогорова, я не знаю. И, честно говоря, знать не хочу. Просто до сих пор помню то чувство гадливости, когда почти сразу после свадьбы узнала о главном источнике дохода мужа. Черный антиквариат! Облапошивание старушек