Крымский излом. Александр Михайловский
врага… Но, по нашим разведданным, в Евпатории немцев не было – только румыны и татарские изменники. А вояки они еще те.
Вечером четвертого января началась погрузка на корабли десанта. Флагманом у нас там был БТЩ (быстроходный тральщик) «Взрыватель». На нем и шли основные силы. Ну, и еще семь «мошек» (катеров серии Морской Охотник) и один буксир. Всего десантников было человек семьсот. Были среди них и моряки с Дунайской флотилии, и пограничники, и наш брат-разведчик. Были даже милиционеры из Евпатории.
На буксир СП-14 погрузили две плавающие танкетки Т-37 и три 45-миллиметровые пушки.
Уже ближе к полуночи корабли с десантом вышли из Севастопольской бухты. Шли без огней, соблюдали светомаскировку. Да и за звукомаскировкой следили – катера двигались с подводным выхлопом двигателей. Волнения практически не было. В районе Севастополя что-то гремело, взрывалось и горело.
По пути к цели, командиры провели инструктаж, где каждой группе поставили задачу. Мы, разведчики, с приданными нам бойцами, должны были захватить и удержать Товарную пристань, а потом продвигаться в город, захватить артиллерийскую батарею на мысе Карантинный и электростанцию. А потом, как сказал капитан Топчиев, мы броском продвинемся в сторону кладбища и освободим наших военнопленных, которых там, в лагере, охраняли румыны.
А после был короткий митинг, где мы пообещали нашему народу и лично товарищу Сталину бить немецко-румынских захватчиков до последней капли крови.
Где то в час ночи, когда мы были уже на полпути, на море опустился туманный кисель, видимость сократилась метров до ста. С неба посыпалась мелкая морось, не пойми что – не то дождь, не то снег.
В два часа сорок минут наш катер подошел к точке развертывания. Согласно плану, буксир с танкетками, наш СКА-042 и еще две «мошки» с десантом пошли налево. Тральщик «Взрыватель» с тремя МО двигался по центру, а еще два катера повернули направо.
Вот мы подошли к Торговой пристани. Сердце забилось сильнее: сейчас начнется высадка… Катер довольно мягко ткнулся причал, и я, подхватив свою «светку», вместе с товарищами бросился на берег. Что удивительно, по нам никто не стрелял. В центре высадки, на пассажирской пристани, кто-то сдуру выпустил в небо красную ракету.
И тут такое началось! На всех высоких зданиях города: минаретах мечети, колокольнях церквей, крышах гостиниц «Бо-Риваж» и «Крым» – зажглись прожектора. Стало светло как днем. Оглянувшись, я увидел, как с буксира выгружают пушки, при этом часть причала оказалась разрушенной, и наши бойцы, стоя по грудь в ледяной воде, руками придерживали мостки, по которым артиллеристы спускали на берег сорокопятки.
Я аж зажмурился от обиды. Стало понятно, что немецкое командование ждало нашего десанта и основательно подготовилось. С минаретов и колоколен, из окон городских домов по улице Революции, зданий гимназии, гостиниц по нам ударили вражеские пулеметы. Почти тут же к ним присоединились минометы и артиллерийские батареи, расположенные на мысе