Иллюзии. Ольга Барбанель
верблюдов прямо в озерцо с водой. Я закрыл глаза в предвкушении прохлады, и в лицо пахнул ледяной ветер.
– Ну и воображение у тебя! – прокомментировал незнакомец.
Перед нами был заснеженный склон горы, и деревья проносились мимо с большой скоростью. На нас были специальные комбинезоны, и через свои лыжные очки я мог видеть, как ловко синеглазый преодолевает сложные для спуска места.
Лыжи?! Да чтоб я провалился! На лыжах я не катался ни разу в жизни, а сейчас легко скользил за психом впереди.
Теперь я был уверен, что все это сон.
А на склоне мы больше уже не были одни. Три темных лыжника сзади стремительно сокращали дистанцию.
Я запнулся и кубарем полетел вниз, увлекая за собой приличное количество снега. Внизу виднелись острые камни, и тело напряглось, ожидая удара, но вдруг все пропало. Вокруг был только туман.
– Ты не должен сдаваться, – синеглазый стоял рядом. Его голос в тумане звучал приглушенно. – Борись!
– Я ничего нет понимаю! Бороться? С кем? Или за что?
– За свою жизнь, – синеглазый обернулся. – Они уже близко. Я их задержу, а ты беги изо всех сил!
– Тут же ничего не видно, и этот туман… Куда бежать? И вообще, объясни, какого лешего тут происходит?
– Беги просто вперед. Ты сможешь! Ты должен это сделать. Беги, беги же!!!
Я никого не видел, но нутром ощутил приближение чего-то, и от этого внутри появился противный холодок.
Бежать – не такая уж плохая идея.
Подгоняемый голосом незнакомца, я помчался вперед. Но не чувствовалось движения в этой молочной мгле – ни ветра, ни малейшего шевеления. Она гасила мои усилия, высасывала силы.
– Ты должен!!! – гремело в голове. Почему я слышу его голос?
Я бежал, бежал из последних сил, легкие горели, в глазах пульсировала кровь. Вдруг земля закончилась, оборвалась, и я еле успел отпрыгнуть назад. Впереди был обрыв, а сзади меня туман нехорошо клубился, собираясь исторгнуть из себя нечто.
– Прыгай!!! – настаивал голос.
– Да пошел ты! Тут высоко, а я не умею летать!
– Сам пошел! Я не могу сдерживать их вечно. Прыгай!
– Как? Обрыв ведь!
– Прыгай же!
– Нет!
Но я прыгнул.
Дыши!
– Давай, дыши!
– Разряд!
– Еще разок?
– Бесполезно. Прошло уже больше 6 минут. Отмечайте время смерти.
– Жаль. Молодой такой! – сочувственный женский голос.
– Что поделаешь, нам не привыкать, – строгий мужской.
Что за бред?
– Итак, Рудь Артур Борисович, время смерти двенадцать часов сорок семь минут.
– Кто скажет маме?
– Иди ты, я в прошлый раз говорил.
Эй! Я жив! Не пугайте маму! Я попытался сказать этим коновалам, что я вовсе не умер, но почему-то не выходило. Вокруг все еще клубился туман. Но я должен им это сказать, а то маму хватит инфаркт! Я собрал всю волю в кулак и сосредоточился. Так, теперь нужно заставить губы шевелиться. Где у меня губы?
Я запаниковал. Не найти собственный