Сладкая ловушка. Государственная антинаркотическая сказка. Владимир Иванович Иванов
e0_588541345644530700c0d226_jpg.jpeg"/>
В далекой сказочной стране, среди необозримых черных болот стоят три холма, снизу доверху поросшие белыми березами. На этих трех холмах лежит Белый город, и живет в нем веселый и добрый народ. Трудятся они, добывая мед, ткут холсты и варят железо. А правит городом премудрая княгиня Ольга.
Жители Белого города любят свою правительницу за государственный ум, доброту, веселый нрав, а еще любят они Ольгину дочку Полину, и называют – наша принцесса. Бывало, сидит Полина у окошка дворца, ягоды для варенья перебирает, читает или вышивает салфетку, а мимо окон идут добрые люди, здороваются. Здравствуй, Поленька. Здравствуй, наша труженица и красавица. Здравствуй, наша труженица и красавица. И Полина им отвечает: «Доброго вам утра, счастливого дня». Идут дальше по своим делам люди и между собой о принцессе разговаривают. И голосок у неё серебряный. И сердце золотое.
В Белом городе бело от берез, светло от веселых глаз и добрых улыбок. А вокруг города крепкая каменная стена, ворота в которой открываются только днём. Почему? Да, потому что есть у Белого города враги.
В черных болотах, что лежат вокруг белых холмов, живут злобные болотные карлики – гномы. Они ненавидят Белый город лютой ненавистью. И пуще всех болотный владыка Охломыст. Вот и сейчас сидит он на самом верху в своей Черной Железной Башне, смотрит в подзорную трубу и скрепит зубами от злости – веселятся. Улыбаются. Ну, и город. Что ни дождь – то радуга, что ни день – то радость. Кто-то новый дом построил – у них праздник, кто-то платье новое сшил опять веселье. Смотреть противно.
Рядом с болотным владыкой маются от безделья два его сынка, близнецы – Бикеня и Кикеня, с вопросами пристают. -А что такое праздник, папаша? -Да, что это? Отложил Охломыст подзорную трубу, пощелкал себя по лбу, сосредотачиваясь. Праздник, это когда все ве-селятся. Вырядятся и гуляют по городской площади. Тьфу, гадость какая. Кикеня взял подзорную трубу, понаблюдал за радостными людьми. А, может, это хорошо? Бикеня, которому все не удавалось в папашину подзорную трубу посмотреть, рассердился.
Другим радоваться – это плохо, Кикеня. Гулять да распевать только нам положено – мне, тебе, да папаше нашему, великому болотному князю Охломысту. Умен ты, Бикеня, – похвалил его Охломыст. Тут сын решил, что раз у папаши хорошее настроение, то пора что-нибудь выпросить. А дайте мне папаша в трубу подзорную подглядеть, что там, в Белом городе люди делают. Кикене хотелось, что бы брат продолжал ему завидовать и спрятал подзорную трубу за спину. Да зачем тебе на это безобразие смотреть? Сходи лучше на конюшню, накажи кого-нибудь, развлекись. Сам наказывай, а мне надоело! Лучше я на Белый город посмотрю. Нет, я! Охломыст поморщился от крика. Тихо, тихо. Белый город у меня как бельмо на глазу. Не будь я Охломыст, если этот город не погублю. Братья отвлеклись от ссоры, переглянулись. -И правильно.
Погубить его! Разорить, сжечь! От радостного возбуждения Охломыст раскинул в стороны тощие руки. А жителей всех, всех до одного, моими рабами сделать. Браться слушали папашу с открытыми ртами, от жадности у них по подбородку текли слюни, и каждый свою мечту рассказывал.
И станут Белые холмы подчиняться Черному болоту. Ха-ха! И будут людишки с утра до вечера без радости трудиться, на наше обогащение. Ха-ха! Тут Бикеня слюну вытер и серьезно спросил. Ой-ёй-ёй. Погодите, погодите, папаша. А как же Белый город разрушить, если к нему никак не подойти? Стоит вокруг города стена непреступная, а все ходы и выходы стража зоркая стережет? Кикеня испугался, хохотать перестал.
Это точно. Распознают нас и ни за что не пропустят. Хитро сощурился Охломыст. Пропустят. Да еще ворота откроют и как дорогих гостей пригласят. Удивились братья. Да, как же это? Ой, чёй-то вы папаша, такое приятно-гадостное задумали? Болотный владыка Охломыст заухал филином. Это он так смеялся. Задумал я давным-давно, да только время тогда не пришло, а сейчас в самый раз.
Много лет тому назад бабка моя, болотная ведьма, рассказывала мне про дурман-траву. Растет она на высоких кочках гнилого болота и силу имеет страшную. Как так, трава, а имеет силу? Чудно. Не мешай, Кикеня! Так вот, листья ее испускают коварный дух. Дух, дурманящий и зверя, и птицу, и жука, и паука. А того, кто отведает этих листьев, ждет медленная-медленная, но страшная гибель. Ого! Сказали оба брата. – Вот это по-нашему, по болотному!
А Охломыст продолжал говорить, мечтательно глядя на ржавую стену напротив. Тот, кто попробует дурман-траву, самостоятельно от нее не отвыкнет, и без чужой помощи из плена не вырвется. Вот эта самая дурман-трава откроет перед нами ворота Белого города. Повелел Охломыст своим верным гномам отыскать в гнилом болоте, на высоких кочках дурман-траву. Нарвать её листьев, насушить и стереть в порошок. А из порошка и меда диких пчел слепить конфетки-горошинки: красные, желтые, синие, зеленые, то есть веселенькие ядовитые конфеты. Сделали гномы так, как приказал им повелитель. Налепили конфет и положили сушиться на ржавый стол в кухне.
Охломыст,