Девчонки, погоны – 1. Парад. Роман Булгар
любовник пошел на уступки:
– Если сильно хочешь, роди от другого мужика.
– Это еще от кого? – моргнула она удивленно.
По мужскому лбу пробежались задумчивые складки:
– Взять хотя бы твоего давнего знакомого Шпака. Я все про него и про тебя знаю. Он из хорошей семьи. Он тактичен, умеет держать язык за зубами. Подходящий кандидат. Шпак никогда не опустится до банального шантажа. Он не из таких…
– И ты что, после всего этого не станешь к нему ревновать? – прищурилась Мила недоверчиво. – Ты же не станешь и смотреть в мою сторону…
– Не мне тебе, Мила, сейчас рассказывать про искусственное оплодотворение… – поучал ее снисходительно банкир.
– А если он не захочет сдавать свою сперму в баночку?
– Хорошо! – поморщился Шварц. – Я закрою на это свои глаза. Разовая акция. И все! Ты же любишь только меня?
Нисколько не сомневаясь, Осадчая жарко выдохнула:
– Только тебя одного!
Завистливые недоброжелатели злопыхали по поводу того, что ей несказанно повезло. Мол, вытянула замарашка из помойки счастливый лотерейный билет, заполучила она себе влиятельного и богатого любовника, устроилась на тепленьком местечке, от старшего лейтенанта стремительно выросла до майора, приличную хату ей в центре подарили, дорогущую машину…
Но Мила, в свою очередь, небезосновательно считала и полагала, что заработала столь щедрый подарок судьбы своим стоическим отношением ко всем свалившимся на ее долю превратностям жизни. Она терпела стоически и упорно молчала, никому и никогда особо не жаловалась.
А столько всего было! Было, на что горько жаловаться! В школе над ней издевались, обзывали чучелом и всем классом постоянно ее третировали. В институте она всегда и во всем чувствовала молчаливое отчуждение. С нею никто не хотел дружить, ее запросто могли подставить, свалить на нее вину за то, что она никогда не делала и даже о том не помышляла.
До сих пор Мила не могла без содрогания вспоминать о том ужасном случае, когда ее в Ираке чуть было не изнасиловала толпа подвыпивших солдат-контрактников.
Тех ребят подговорила Манька, вторая переводчица. Та разбитная девица особой нравственностью никогда не страдала. Напротив, от частых связей с противоположным полом гулящая Манька получала немалое удовольствие и довольно ощутимую прибавку к своему денежному окладу.
За двадцатку баксов Кузьмина готова была прыгнуть в койку в любое время суток и соблазнительно раздвинуть свои тощие ноги перед первым встречным мужиком, готовым ей заплатить.
Обычно контрактники в сторону невзрачных особ по типу Милы старательно не заглядывали. На фоне броской красоты Маньки она безнадежно проигрывала. Но не зря же мужики промеж себя иногда иронично шутят, что некрасивых баб на свете не бывает, а просто бывает мало водки на столе.
Праздновали День Независимости, парни хорошенько перебрали спиртного и их ожидаемо