Между Южным и Северным полюсами. Евгений Гольцов
прятаться на темных дорогах, в дешевых отелях, среди сомнительных личностей, презервативов и таблеток для улучшения потенции.
– С меня хватит! – так же, как будто обращаясь к самому себе, заявил Роман Евгеньевич и отправился прочь.
– А ведь она мне про Вас рассказывала! – громко крикнул одиозный седой человек.
Все собравшиеся на мгновение смолкли и уставились в сторону нарушителей церемонии.
Роман Евгеньевич покраснел, но остановился:
– Что? Вам? Про меня?
– Про Вас! Про Вас! – бесцеремонно расхохотался неожиданный собеседник.
– Бред!
– Вы Роман Евгеньевич, не так ли?!
– Да что происходит, кто Вы такой?
– Я все объясню, уйдемте отсюда.
Роман Евгеньевич ничего не ответил и отправился дальше. Неприятный человек пошел за ним.
– И теперь душа рабы божьей Татьяны в раю, одесную Господа нашего – Иисуса Христа, – голос священника затихал среди кладбищенского ветерка.
– Меня зовут Франц Иванович – я доктор, – представился незнакомец.
– Мне, судя по всему, уже представляться не надо, – огрызнулся Роман Евгеньевич.
– О да! – новоявленный доктор хихикнул. – Вы, наверное, желаете объяснений?
– Возможно, – уклончиво ответил Роман Евгеньевич.
– Это случилось во время невинного спора. Собеседником она была неважным, но после секса, знаете ли, хочется потрепать языком; помнится, речь зашла о грехе. Наивная нимфоманка полагала, что, дожив до старости, она раскается во всей своей прожитой жизни и превратится в вечный и добрый пучок света, летящий в бесконечности – довольно милый образ для воображения представительницы древнейшей профессии, на мой взгляд. Я утверждал, что в рамках концепции авраамических религий безгрешных людей не бывает и, по большому счету, мы все являемся шлюхами, в той или иной степени, и света в нас не больше, чем в куске мышиного дерьма. Все, конечно, совсем не так, – Франц Иванович нервно хихикнул, – а Вы как считаете?
– Не думал об этом.
– Вот-вот. И Татьяна… Ну, или как она Вам представлялась?
– Миланой.
– А мне Наташей с Ростова. Не важно. Признаюсь, мне доставляло удовольствие наблюдать за женщиной – жертвой своих страстей в этом зыбком, призрачном мире. Тогда-то она мне и рассказала про Вас: мол, есть у нее человек, настолько стабильный в своих привычках, что встреча с ним успокаивает ее на неделю вперед. Человек, у которого ни-ко-гда не будет другой женщины. Какая метафизическая верность! Она рассказала мне, что это чувство постоянства для нее гораздо важнее любви, если таковая вообще существует. Поэтому, простите мое навязчивое любопытство, но хотелось бы поинтересоваться – это правда?
– Не понимаю, почему я должен Вам что-либо объяснять.
– Конечно, Вы мне ничего не должны. – Франц Иванович запнулся. – Видите ли, это, можно сказать, в сфере моих профессиональных интересов.
– Да,