Дума про Опанаса; Поэзия. Эдуард Багрицкий

      Ну, хватит, погулял!

      Теперь пора домой. Моя работа

      Заброшена. Пусти меня. Пора!

      Но тот, кто пригласил его к себе,

      Не отпускает бедного поэта…

      Он лучшее питье ему несет,

      Он лучшие подсовывает блюда:

      Пусть ест! Пусть поправляется! Зачем

      Певцу земля, где голод и убийства:

      Сиди и ешь! Чего тебе еще?

      Пусти меня. Не то я перебью

      Посуду в этой комнате постылой.

      Я крепок. Я отъелся, и теперь

      Я буду драться, как последний грузчик.

      Пусти меня на землю. У меня

      Товарищи остались. Целый мир,

      Деревьями поросший и водой

      Обрызганный – в туманах и сияньях

      Оставлен мной. Пусти меня! Пусти!

      Не то я плюну в бороду твою,

      Проклятый боров!.. Говорю: пусти!

      Тогда раздался голос:

      Черт с тобой!

      Довольно! Уходи! Катись на землю!

      Трескучей дробью барабанят ружья

      По лиственницам сизым и по соснам.

      Случайный дрозд, подраненный, на землю

      Валится с. криком, трепеща крылом!

      Холодный лес, и снег, и ветер колкий…

      И мы стоим рассыпанною цепью,

      В руках двустволки, и визжат протяжно

      Мордашки на отпущенных ремнях…

      Друзья, молчите! Он залег упорно,

      И только пар повиснул над берлогой,

      И только слышен храп его тяжелый

      Да низкая и злая воркотня…

      Друзья, молчите! Пусть, к стволу прижавшись,

      Прицелится охотник терпеливый!

      И гром ударит между глаз звериных,

      И туша, вздыбленная, затрепещет

      И рухнет в мерзлые кусты и снег!

      Так мы теперь раскинулись облавой —

      Поэты, рыбаки и птицеловы,

      Ремесленники, кузнецы, – широко

      В лесу холодном, где колючий ветер

      Нам в лица дует. Мы стоим вокруг

      Берлоги, где засел в кустах замерзших

      Мир, матерой и тяжкий на подъем…

      Эй, отпускайте псов, пускай потреплют!

      Пускай вопьются меткими зубами

      В затылок крепкий. И по снегу быстро,

      По листьям полым, по морозной хвое,

      Через кусты катясь шаром визжащим,

      Летят собаки. И уже встает

      Из темноты берлоги заповедной

      Тяжелый мир, огромный и косматый,

      И под его опущенною лапой

      Тяжелодышащий скребется пес!

      И мы стоим рассыпанною цепью —

      Поэты, рыбаки и птицеловы.

      И, вздыбленный, идет на нас, качаясь,

      Мир