Букет нарциссов для Нади. Ксения Дукор
Все зашипело и покрылось розовой пеной. Надя промокнула рану и смогла наконец оценить степень беды. Рана была большая. Сантиметра три, или даже больше, с растопырившимися краями. Прямо поперек линии жизни. Надя это отметила для себя и даже нашла в себе силы пошутить сквозь слезы:
– Это мне что, знак такой? Типа, жизнь кончена? Все?
Но надо было что-то делать дальше. Сделав себе перевязку, по счастью она была правша, стала думать, вызвать скорую или поехать в травмпункт самостоятельно. Вроде самочувствие то нормальное. Не удобно как-то врачей беспокоить. Не нога все-таки и не голова. И решила поехать сама.
Тут снова позвонила Ирка поделиться радостью, что ее мама согласилась взять внука на новый год к себе. И значит они все могут поехать отмечать праздник за город на турбазу. Но на середине осеклась, поскольку услышала Надин всхлипывающий голос. Выслушав гневно-грустный рассказ про салат и осколки Ирка, как истинный друг, предложила отвезти Надю к врачу.
Девушки жили в одном районе, да и ехать было не далеко. Минут через 20 они уже сидели в неуютном облезлом коридоре травмпункта у кабинета хирурга. Все было какое-то убогое и унылое. Тихо и молча, шаркая ногами, сестры ныряли из кабинета в кабинет, на потолке моргала нервная лампочка, создавая впечатление пыточной, пахло перевязками и еще какой-то гадостью. Рядом сидели травмированные горожане, кто после драки с огромными синими заплывшими фингалами, кто после падения на льду с вывихом, кто вроде Нади, с чем-то кровавым под неуклюже намотанными бинтами. Кто постанывал, кто поругивался, кто сидел в полудреме. Настроение у Нади было хуже некуда и рука болела все сильнее. Ирка тараторила шёпотом в ухо, что все будет хорошо, что сейчас зашьют и за две недели все заживет, что это не беда, что к новому году она сможет даже в снежки играть, что у нее, как Надя должна помнить, в прошлом году было рассечение кожи на затылке, когда она стукнулась о незакрытую дверцу шкафчика и все прекрасно срослось и еще, и еще… Надя была очень благодарна родной подруге, но ей хотелось тишины, плакать и домой…
Медсестра, голосом сотрудницы тюрьмы, крикнула из кабинета: «следующий». Надя вздрогнула, так как Ирка толкнула ее в бок, выводя из оцепенения. Надя зашла.
За столом сидел мужчина в синем хирургическим костюме, шапочке и маске. Он что-то писал, и Надя застыла посреди кабинета. Сестра в это время куда-то вышла мимо Нади, не дав ей инструкций куда пройти или куда сесть. Хирург повернулся к Наде и спросил без интонаций и эмоций, с чем она пришла. Надя показала руку и сказала, что сильно порезалась осколком тарелки. Хирург встал и так же сухо предложил ей пройти в перевязочную.
Присев на стул Надя попыталась сама снять повязку, чтобы показать рану, но врач остановил ее своей рукой, как-бы на секунду взяв ее руку в свою. Надя подняла взгляд к его лицу и увидела над маской его глаза. На лице доктора ничего, кроме глаз, не было. Только в прорези межу шапочкой и маской были глаза. От этого они смотрелись еще невероятнее, как живая картина в синей