Изгнанница. Путь к свободе. Катерина Цвик
сделала шаг назад. Улыбка мужчины тут же померкла, глаза сузились.
– Я сказал – подойди, – уже совершенно другим тоном, которого просто невозможно ослушаться, приказал он. Чувство самосохранения завопило, и я, превозмогая внутренний протест, подошла к дивану. – Садись.
Я присела на самый краешек, стараясь не смотреть в глаза отца-основателя.
– А знаешь ли ты, маленькая гурия, что в твоей крови нашли мутаген? – почти над самым ухом раздался его шепот.
Я вздрогнула, вскинула голову и встретилась с мужчиной взглядом. Он наклонился так близко, что наши глаза были вровень, и смотрел испытующе, требовательно и был совершенно серьезен.
Паника затопила меня удушливой волной, кровь отлила от лица.
– О, я вижу, ты осознала свое положение, – произнес он и придвинулся еще ближе, отчего наши дыхания почти смешивались, и в его я почувствовала запах алкоголя. – Но я могу сделать так, что мутаген не превратит тебя в монстра. Хочешь?
Я смотрела в его серые, чуть водянистые глаза, которые на многочисленных снимках казались мне осколками метеорита, а сейчас…я еле сдерживала дрожь отвращения. Почему он это сказал? Неужели есть надежда? Тогда почему отцы-основатели не лечат всех несчастных? Неужели препарат такой дорогой и редкий, что потратить его могут далеко не на каждого? Тогда почему я? И чем мне придется расплачиваться?
– Хочу… Но зачем это вам?
Мужчина склонил голову набок, будто заново оценивая меня:
– А ты задаешь правильные вопросы, маленькая гурия. Видишь ли… Дар твоей бабки крайне редок, а ты явно его переняла. Мы тщательно отслеживали ее генетическую линию. И я бы хотел, чтобы этот дар служил мне и Ковчегу в полную силу. А твоя бабка, уж прости, та еще грымза, уже умом тронулась. Да и недолго ей осталось.
– Она еще и вас переживет, – тихо, но уверенно возразила я, сама от себя такого не ожидая.
Мужчина сначала рассмеялся, откинувшись на спинку дивана, но резко прекратил и снова оказался ко мне нос к носу. Переход был таким внезапным, что мне стало жутко.
– Это твое предсказание? – он пристально вглядывался мне в глаза, и я видела, как нервно дергается его веко.
– Что? – не ожидала я такого вопроса.
– Значит, нет… – пришел он к какому-то выводу и залепил мне такую оплеуху, что я свалилась с дивана. – Ах ты дрянь! – зашипел этот ненормальный, нависая надо мной.
Я же в ужасе прижимала руку к щеке, готовая к очередному удару, но его не последовало – Гардеон сдержался и лишь сжимал и разжимал руку.
Девушки, которые только что танцевали перед Гардеоном, сбились в кучку, но в их глазах я не заметила ни сочувствия, ни удивления. Лишь безразличие и страх, что гнев мужчины может пасть и на них. О помощи с их стороны не могло быть и речи.
Я шла на церемонию Выбора, надеясь обрести свою место в Ковчеге, а оказалось, что повелась на картинку, и сейчас передо мной раскрывалось истинное предназначение, которое определили гуриям отцы-основатели.
Меня