С греческого «защитница». Алекс-Мари
совсем не годилась для того, чтобы готовить в ней, максимум – сварить яйца. Но, раз уж деньги потрачены и продукты куплены, приходилось как-то изворачиваться. В кастрюльке булькал бульон, ожидая, когда в него закинут овощи, в небольшой форме запекалось что-то вроде мясного суфле, рядом в фольге готовилась картошка с розмарином. Отыскав в глубине кухонного шкафа форму для панкейков, купленную, видимо, когда-то давно в приступе хозяйственности, Сашка напекла толстеньких оладушков, к которым сварила джем из яблок.
За окном день сменился вечером, жара ушла, уступив место прохладе, Сашка открыла окна на проветривание, и легкий сквознячок летал по дому вместе с запахами свежеприготовленной еды. Ключ щелкнул в замке, и Сашка встрепенулась. Она зачем-то выключила телевизор, в который таращилась последние пять часов, положила пульт на столик и повернулась ко входу.
– Пахнет божественно! – мамина подруга устало улыбалась, снимая туфли на высоченном каблуке, – где заказывала? Надо отложить эту визитку, остальные выкинуть, у всех одно и то же.
Она прошла в кухню, Сашка встала с дивана и двинулась следом, почти сразу наткнувшись на Светлану, стоящую столбом у стола.
– Ты… – хозяйка обернулась, – … сама готовила?!
– Да, – кивнула Сашка, – а что, нельзя было?
– Ну конечно нельзя! – вдруг резко ответила Светлана, – у меня вытяжка не подключена, сейчас запах будет держаться неделю!
Она резко прошла мимо оторопевшей Сашки и удалилась в спальню.
Ничего себе… Такой реакции она совсем не ожидала. Сашка присела на стул с высокой спинкой. Опять накатила тоска, захотелось домой. Да гори оно все синим пламенем! Никуда она не пойдет завтра, а первым же поездом поедет домой!
Дверь спальни открылась и закрылась. В душ, наверное, пошла…
– Извини, – послышался тихий голос, и Сашка обернулась, – что-то я вообще всё не так сказала.
Светлана переоделась в домашнее платье, смыла косметику, и стала выглядеть проще, незащищенней и как-то роднее. И старее. Если можно так сказать. Теперь было сразу видно, что она – мамина ровесница.
– Я совсем не умею готовить, – сказала мамина подруга, – мама умерла давно, а отец не особо следил за тем, чтобы из меня выросла хозяюшка. Ему было важнее, чтобы училась хорошо.
Сашка кивнула.
– Что там? – указала Светлана пальчиком с маникюром.
– Домашняя лапша, – ответила Сашка, – будете?
– Конечно! – Светлана открыла шкаф, достала красивые тарелки из темного стекла, долго сервировала стол, раскладывая приборы и салфетки.
Сашка налила суп, поставила перед хозяйкой. Женщина взяла ложку, попробовала.
– Вкусно! – она забавно причмокнула, – такое… Домашнее. Сто лет не ела.
Ужинали они долго. Казалось, Светлане хотелось подольше растянуть момент. Она расслабилась, смеялась, рассказывая о себе и о работе, которой жила все двадцать лет с тех пор, как уехала из родного городка, выспрашивала у Сашки об ее жизни, о маме и вообще обо всем, что происходило дома.
Макая панкейк в джем, Сашка вспомнила:
– Вам документы принесли.