До третьей звезды. Михаил Лебедев
заторопилась Нина. – В аграрном учится. Мы уходим уже.
– Это правильно, – согласился патрульный. – Будьте здоровы.
Вышел из кафе, направился к нервно похохатывающим товарищам по оружию.
– Спасибо, – поблагодарила Лечинскую девушка. Кивнула на остатки в графине – Нальёте?
– Почему нет? – Нина разлила водку по рюмкам. – Будь здорова, шали поаккуратней.
Выпили. Лечинская положила на меню деньги, махнула официантке. Та кивнула в ответ, вернула мобильник хозяйке, взяла купюры, вопросительно посмотрела на предмет сдачи.
– Не нужно, – подтвердила Нина. – Спасибо, до свидания. Будьте здоровы.
– Будьте здоровы, – привычным с недавних пор вежливым форматом повседневного этикета подтвердила студентка. – Спасибо за телефон и вообще.
– Не за что, приходите ещё. Будьте здоровы.
На улице Лечинская взяла девушку под руку.
– Тебя как зовут-то, «дочь»?
– Фёкла. Можно смеяться, самое время.
Нина рассмеялась вполне естественно. Менты не обратили на них внимания, слушали бубнящую рацию.
Свернули за угол, шли не спеша. В отдалении надрывались полицейские сирены.
– Меня Нина, Нина Яковлевна, – это была лишняя информация, но легенда, озвученная представителю власти, требовала минимальной подтверждающей фактологии. – С худграфа?
– С него, родимого.
– Специальность?
– ДПИ.
– Арнольд Степанович ещё завкафедрой?
– Куда он денется, старый хрыч.
Действительно, куда он денется. Лютиков преподавал декоративно-прикладное искусство на худграфе, казалось, всегда и ещё во времена студенчества Нины слыл большим специалистом по части учащейся молодёжи женского пола. Потом выяснилось, что имелись специалисты и по мужскому полу, но атмосфера на худграфе была свободная, вольная в смысле сексуальных предпочтений. По крайней мере, в преподавательской среде. И по крайней мере, в бытность Нины доцентом.
И Арнольд помог с несколькими крайне нужными сразу после возвращения заказами. Слегка с барского плеча, как у него водится, но не ушёл в отказ, не увильнул от встречи, как многие. А мог бы: в текущем историческом периоде кафедра ДПИ вышла во флагманы худграфа – потребность государства в декоративно-прикладном искусстве намного превышала потребность в неподконтрольном самовыражении творцов скульптуры, эстампа и станковой живописи. Впрочем, отчётные выставки большей частью предлагали зрителю творения современного государственного позитивизма, позволяющие народу сплотиться вокруг важнейших задач президента Земскова, назло надменному западному соседу. Отсель грозить мы будем и проч. На этом фоне вся условная хохлома птенцов гнезда Арнольдова смотрелась почти безобидно, как мороженое в руках боксёра.
– Ладно, привет ему.
– От кого?
– От Лечинской.
Это тоже лишняя информация, но Нине была симпатична юная Фёкла, рисовавшая что-то, судя по всему, политически-непотребное возле «Поплавка»,