Чёрный Колодец. Пустота внутри. Хлоя Мун
ты исполнишь свое предназначение», – подумала Рея и умерла.
ЧАСТЬ 1
ПУСТОТА ВНУТРИ
Чужая
***
Я смотрю в зеркало, там – незнакомка.
Имя свое называю негромко -
Кто-то чужой скрыт под кожей ребенка,
Только не смей спугнуть.
Часть моей душеньки, самая чистая
В теле чужом, ненавистном, завистливо
Я наблюдаю за теми, кто быстро так
Все же нашел свой путь.
Жить – не мое, я не знаю, я чувствую.
Мир меня терпит нелепую, грустную.
Я и сама себе не посочувствую -
Кто-то же должен страдать.
Так я живу, загибаясь от холода,
И от людей по привычке отколота.
Нет человека из этого города,
Чтоб просто меня понять.
1
Я вздрогнула, когда водитель прохрипел «Мы на месте». Я так давно страдаю бессонницей, что в поездке голова то и дело падала на грудь, пока я не расслабилась и не уснула. Конечно, ничего хорошего мне не снилось, как и все предыдущие ночи. Но я хотя бы немного пришла в себя.
В машине было тепло, выходить не хотелось. Но я нащупала на груди мамин медальон, застегнула легкую дутую куртку, открыла дверь и опустила ноги на проселочную дорогу, покрытую чистым свежим снегом. Холодный ветер тут же проник под одежду, я поежилась и натянула не слишком теплый клетчатый шарф до самого носа.
Я подошла к багажнику и неуверенно дернула за ручку, но дверца не поддавалась. Подождав пару секунд, я подошла к водительскому окну и согнув указательный палец пару раз неловко постучала им по стеклу. Оно медленно, со скрипом сползло вниз.
– Извините пожалуйста, я не могу открыть багажник, – пропищала я с натянутой улыбкой.
Таксист неуместно выругался, но все же вышел из машины и направился к багажнику. С неожиданной легкостью он его распахнул и бросил на меня недобрый взгляд. Он пробормотал что-то себе под нос и нехотя вытащил маленький черный чемодан на колесах, грубо бросив его на снег. Мужчина молча сел обратно, захлопнул дверь и завел машину.
Я бросила короткое «Спасибо», вытащила ручку чемодана на полную длину и стала оглядываться в поисках серого каменного дома, который дядя так старательно описывал мне по телефону. С каждой секундой в груди росло тяжелое, гнетущее чувство. Оно будто река стремилось выйти за края дамбы. И как только такси скрылось из вида – дамба прорвалась. Из глаз потекли обжигающие слезы. Я мгновенно поняла, что плакать на морозе – плохая идея.
Под ногами хрустел снег. Белые хлопья валили так плотно, что было сложно разглядеть что-либо дальше вытянутой руки. Суровый ветер кружил пургу и казалось, что на многие километры вокруг простирается лишь мертвенно бледная пустыня.
В голове крутилось слишком много мыслей, чтобы просто стоять на месте, как накануне велел дядя Сальватор. К тому же легкая куртка не грела. А дядя предупреждал, что нужно одеться как можно теплее. В мои семнадцать