Парниковый эффект. Олег Дудинцев
на горнолыжных склонах с Володей, оттачивая там свое мастерство. Причем инициатором такого ее времяпрепровождения являлся сам Василий Васильевич, и его благородство делало ему как мужчине честь. Сам же он коротал время за просмотром российского телевидения, чтением на родном языке Библии, случайно обнаруженной им в прикроватной тумбочке, мало что в ней понимая, и дегустацией алкоголя из мини-бара, притуплявшего по его словам физическую, а вместе с ней и душевную боль.
Такое комплексное лечение вскоре дало положительный результат, и на третий день он самостоятельно уже поднялся с кровати и, опираясь на подаренный ему владельцем отеля тирольский посох, добрался до санузла, где воспользовался техническими приспособлениями для людей с ограниченными возможностями и по достоинству оценил всю их значимость.
За сутки до окончания тура Ланцов, опираясь на посох, спустился на завтрак, а затем более часа любовался с крыльца отеля окружающими красотами, вдыхал целительный горный воздух, проветривая затуманенные за время болезни мозги, а под конец прогулки закашлялся, и обеспокоенная этим Лариса взяла его под руку и повела греться в номер, чтобы, не дай Бог, не разболеться перед обратной дорогой.
Вечером после ужина они еще раз вышли на улицу и добрались до ближайшего магазинчика, проверяя свои физические кондиции, приобрели там сувениры для близких, после чего вернулись в свой номер, где в этот момент надрывался оставленный на столе мобильник Ланцова.
Звонил взволнованный чем-то Никешин, сразу же после второпях брошенного им приветствия поинтересовавшийся у начальника датой его возвращения в Питер, и тот, почуяв недоброе, спросил у него:
– Завтра буду, а что там у вас стряслось?
– У нас тут такое… такое… творится! Папа с Афона приехал, а в городе Апокалипсис: трубы лопаются, сосульки падают, народ гибнет! Грозится всех в монастырь сослать! – затараторил ему в ухо Никешин, и из последующего его импульсивного сбивчивого рассказа Ланцов уяснил для себя, что вернувшийся после паломнического тура городской губернатор был поражен масштабами бедствия, ввел в городе чрезвычайное положение и назначил на девятое января совещание в Смольном. Он на него успевал, поэтому паническому настроению зама поддаваться не стал, а лишь распорядился встретить его в аэропорту и подготовить ему к совещанию необходимые цифры.
Проводить отъезжающих на родину знаменитостей вышел на следующий день весь персонал отеля, вручивший на память герру Ланцофф в дополнение к посоху тирольскую шляпу с пером. Растроганный этим вниманием Василий Васильевич снял с головы пыжиковую шапку-ушанку и презентовал ее владельцу отеля, не принимая от него никаких возражений, а вместо нее водрузил себе на макушку под аплодисменты собравшихся местный национальный убор, пообещав к ним снова приехать, но только теперь уже летом, и пошутил, что первый лыжный разряд он уже заработал.
Инструктор Володя, погрузив чемоданы не утративших оптимизма испорченным