Все женщины – химеры. Гай Юлий Орловский
не желая в присутствии подозреваемого раскрывать корпоративные секреты.
Карлашев сказал с иронией:
– Такого в моей практике еще не было. Четверо в лужах крови, а хозяин слушает музыку! Ничего не видел, ничего не слышал… Как такое может быть?
Синенко посмотрел на меня весело.
– Теоретически может. Потому того, что мы обнаружили, мало для обвинения. Давайте искать…
– А что скажет хозяин дома? – спросил Карлашев.
Синенко ответил вместо меня:
– Ничего не видел, ничего не слышал. Наушники у него видите какие? Не услышишь и атомный взрыв. Я бы этих меломанов только за такое извращение сажал! Ишь, слушать «Дорогой Водана» и смотреть футбол!.. А пули сюда не долетали. И хотя я сам в такое не верю, но суд, хоть и поверит нам, а не ему, все же потребует более весомых доказательств. Им вообще подавай железобетонные. Слишком уж надеются на технику!
Мариэтта сказала едко:
– Прямых улик!.. Но здесь столько наворочено, что на этот раз точно найдем.
Карлашев поинтересовался:
– На этот раз? Значит, он уже в чем-то был замешан?
Синенко сказал весело:
– Нет, конечно! Он всегда либо примус починяет, либо вышивает крестиком, а вокруг все зверски убивают друг друга и забрызгивают стены кровью.
– И мозгами, – добавила она ядовито.
Карлашев посмотрел на меня с великим уважением. В проем двери опасливо заглянул ящеренок, слишком много чужих людей, но пересилил страх и, стремительно преодолев разделяющее нас пространство, взбежал по моей ноге, цепляясь острыми коготками, уселся на плече, прижимаясь к моей теплой вроде бы шее, и смотрел на всех сверху уже победно и бесстрашно.
– Какой толстый геккончик, – сказал Карлашев.
– Это не геккон, – уточнил Синенко.
– А кто?
– Нильский крокодил, – пояснил Синенко. – Сейчас модно держать дома карликовых животных. Табуны коней ростом с кошек, слонов и носорогов, что мельче добермана…
Карлашев обронил:
– Я слышал насчет тираннозавра…
– Врет, – ответил Синенко убежденно. – Станут этому жуку тираннозавра восстанавливать! Подумаешь, олигарх…
Карлашев обошел меня со всех сторон, внимательно рассматривая ящеренка.
– А нельзя у него спросить? – сказал он. – Я читал где-то, в глазах остается все, что видел… недавно. Если эта штука…
– Это не штука, – огрызнулся я, – а член моего общества!
– Но если он сидел здесь и все видел…
– То экспериментальная техника, – ответил Синенко с сомнением. – Кто нам ее даст…
– Это я не дам, – отрезал я. – Это Яшка!.. Я вас по судам затаскаю!.. В Гааге сядете вместе с Милошевичем и Ашаном Гагеным!.. А потом вас там же нечаянно удавят.
Карлашев сказал примирительно:
– Ладно-ладно, это только предположение. Что твоя дурная ящерица могла увидеть?
– Не куплюсь, – заверил я. – Видел что-то Яшка или не видел, я не разрешу спрашивать