От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам. Георгий Зуев
училища. Из гардемаринов и кадетов организовали вахту сигнальщиков. Кадеты провели работы по перегрузке вещей Севастопольского Морского корпуса с палубы в корабельный трюм.
Весь день к «Генералу Алексееву» подходили буксиры и баржи с беженцами и грузами. На его палубы даже подняли три сторожевых катера. Последней пришла баржа с гардемаринами, несшими патрульную службу в городе.
14 ноября в 10 часов утра имевшие хоть какой-то ход бывшие корабли Черноморского флота и транспортные суда покинули Севастополь. В составе каравана из 150 вымпелов шел и «Алмаз». Начался его последний поход – поход, оказавшийся дорогой к скорбному концу и долгому забвению.
Последним видением родного берега стал для беженцев Херсонский маяк, чей мерцающий огонь еще долго прощально мигал уходившим в изгнание русским людям, плотно забившим все уголки кораблей Черноморского флота. Правда, по воспоминаниям кадетов и гардемаринов, им в этот поздний вечер было не до ностальгических переживаний. За несколько дней и ночей беспрерывных погрузок и караульной службы они настолько физически обессилели, что после окончания этого беспрерывного аврала большинство из них не имели сил и желания добраться по лабиринтам огромного незнакомого корабля с темными узкими коридорами и бесчисленными горловинами до своих спальных мест в матросских кубриках. Они предпочли найти какое-нибудь подходящее место на покрытой угольной пылью палубе, под орудийными башнями или на тюках и, заснув крепким сном, отдохнуть, чтобы завтра утром все начать заново. Молодые люди, утомленные непосильной для их возраста работой, даже проспали сильнейший шторм.
Разбушевавшаяся стихия внезапно обрушилась на корабли. Казалось, что само Черное море бурно протестует, выказывая свое недовольство уходом некогда могучего Российского флота, побеждавшего врагов в легендарных исторических сражениях. Волны поглотили миноносец «Живой», нанесли существенные повреждения многим судам. Положение пассажиров было ужасным. Сильная качка изматывала их, особенно женщин и детей, многие теряли сознание. Некоторые суда в шторм дали течь, и с них в открытом штормовом море стали срочно переправлять пассажиров. По неустойчивым веревочным трапам на уходящие из-под ног палубы кораблей карабкались женщины и дети.
При подходе к проливу Босфор на корабле отказала одна из главных машин – на чужбину в изгнание «Алмаз» тащили на буксире.
На входе в бухту Золотой Рог к «Алмазу» и ведущему его на буксире кораблю подошел французский лоцманский катер и отвел их на рейд Мода у азиатского побережья Мраморного моря. Сначала командиру крейсера «Алмаза» категорически запретили поддерживать какую-либо связь с берегом. Затем всех без исключения находящихся на борту заставили пройти унизительную процедуру санитарной обработки. И наконец В. А. Григорков получил приказ французского командования, согласно которому на «Алмазе» оставлялись только командир, два офицера и пять матросов. Остальных членов