Игрушка в руках Лоа. Улана Зорина
бездыханный и измождённый, словно изъеденный страшным недугом. Одного взгляда Виктору хватило, чтобы понять: дело об отрезанном члене ещё рано закрывать. День прошел суматошно. Криминалисты сняли в квартире умершего пальчики, следственная группа прорабатывала несколько версий.
В потерпевшем, к удивлению Виктора, опознали того самого второго специалиста, эндокринолога из кооператива «Спектр». Кто же так озлобился на клинику, что убивает работавших в ней врачей-специалистов?
1996 год 2 Июля
Мышка сегодня совсем не вставала. Она всё ещё сжимала в слабых ручонках белую маску и тихонько сопела. Разговаривать сил уже не было, и она молча сверкала на папу своими погасшими карими глазками.
Сергей совсем потерял от горя голову и разговаривал сам с собой. Он проклинал Андрея за потерю любимой, вспоминал гнусными словами мошенников-докторов, а Мышка всё слушала и крепче стискивала в ладошках гладкий перламутр. Тот, словно домашний питомец, отзывался теплом на каждую эмоцию в душе девочки. Туманными завихрениями разбухало голодное нечто в животе Мышки, острыми коготками скребло по рёбрам, бурлило в горячей крови, застилая глаза ребёнка алыми шорами.
К вечеру Сергей засобирался в тот самый сквер, где тайно покупал злополучные таблетки. В глубине души он надеялся встретить там ненавистного мошенника, заглянуть ему в глаза и спросить, не мучает ли его совесть, знающая, что за бесполезную пустышку впаривает он безнадежно больным, отчаявшимся людям. Он жаждал проверить, колыхнется ли стыд в бездушных глазах. А Маша, глядя на сборы отца, лишь сильнее прижимала к груди пульсирующую маску. Как только Сергей ступил за порог, она прислонила уже изрядно нагревшуюся вещицу к лицу и полностью отдалась чужим чувствам. Шквал жгучих эмоций промчался по детскому тельцу, выкручивая суставы, утолщая кости, вытягивая наружу всю силу страдающей души.
Она видела, как крадётся по скверу отец, скрываясь за толстыми стволами деревьев, как пятится от него испуганный человек в белом халате. Лицо его блестит и лоснится в свете неполной луны. Как папа трясет за грудки бессовестного медика, с ненавистью заглядывая тощему мужчине в рыбьи глаза, как в сердцах отпускает в бессилии, прижимая к кривящемуся лицу трясущиеся ладони. Громкий жалобный крик «ненавижу!» птицей рванулся из кривящихся губ. Долговязый падает, но и сидя продолжает неловко пятиться от родителя прочь. Отчаявшийся, согнувшийся под тяжестью неимоверного горя мужчина с силой растирает глаза и уходит, быстро, не оглядываясь, а мошенник так и трясётся от страха. Не отводя глаз от жалкого типа, девочка с трудом поднимается и достает из-под маминой подушки красивый изогнутый кинжал, заляпанный красным. С каждым движением хрупкое тело её наливается силой. Черная клубящаяся энергия злости переполняет детское сознание. Оно вздыбливается, распухает и разделяется. Теперь Мышка здесь и не здесь. Она растеряна и не понимает, что с ней творится, но противиться чужой воли нет сил. Сейчас она всюду. Своим новым невидимым