Линия перехода. Евгения Черноусова
и ищете выход сколько вам будет угодно.
– Ладно, идём.
Некоторое время они молча шагали по плотному красному песку. Мысли лениво текли сначала об окружающем, потом ушли в недавнее прошлое. Встал перед глазами подлый Степаныч, сердце колыхнулось, но быстро успокоилось. Снова неспешный ход. Внезапно она споткнулась и приостановилась. Вот оно! Каю говорил, что оборотни питаются чужими эмоциями. Вот почему так быстро ушло раздражение! Значит, этот Проводник копается у неё в мозгу и забирает её эмоции. Если это изнуряет местных, значит, и она будет обессилевать. Надо выяснить, как спасаться от этого. Лара ещё чуть-чуть подумала и улеглась на песок.
– Ты что, Лопахина? – удивился Гнутый.
– Силы кончаются. Вы идите, а я посплю…
– Ты ненормальная! То неслась галопом неизвестно куда, а когда жрачку пообещали, спать улеглась!
– Отстань. Похоже, я умираю.
– Почему ты так решила? – вступил Проводник.
– Я чувствую, что меня покидают последние силы…
Усилием воли она вызвала у себя воспоминания о тренере по карате, который сдал её шпане. Скачок раздражения – и очень быстрое возвращение покоя.
– Вот, – простонала она. – Как будто горючее из меня вытекло! Вы что, вампир? До вашего появления я чувствовала себя нормально!
Лара максимально расслабилась и начала упражнение на дыхание: вдох 1-2-3-4… выдох 1-2-3-4-5-6-7-8…
Гнутый тронул её за руку:
– Эй, Проводник, она реально вся как кисель… она же спортсменка, у неё бицепсы-трицепсы! Реально коньки отбрасывает!
– Э-э, Лара, попробуй замкнуться на контур, – сказал Проводник. – Есть у вас какие-нибудь жесты отстранения, закрытости?
Он взял её за руки и перебросил кисти к плечам: левую – к правому, а правую к левому. Лара представила себе Игоря Афиногенова, как он на Светку с ножом идёт, и заскрипела зубами. И злость не затихала! Ага, понятно, от проникновения в мозги защищает контур, то есть когда тело в круг замкнуто. Ну-ка, а если нога на ногу? Закинула, действует. А если пальцы сомкнуть? Вышло!
– Вы располагаете временем, чтобы я минут двадцать полежала? Кажется, мне становится легче, – простонала она слабым голосом.
Двадцать – не двадцать, а минут десять вылежала. Потом кряхтя поднялась и спросила слабым голосом:
– Ну, куда идти?
Проводник то и дело оглядывался, наверное, удивлялся, что Лара остаётся закрытой для него, хотя свободно размахивает в ходьбе руками. Не мог же он углядеть, что два пальца перчатки пусты, а большой и указательный сцеплены, образуя кольцо. Сначала Лара хотела изредка приоткрываться, чтобы не озадачивать его, а потом решила постоянно быть замкнутой. А пусть он решит, что от перебора с его стороны в её организме что-то разладилось!
За раздумьями она не заметила, что в поле зрения уже давно появилось что-то огромное, по форме напоминающее огурец-переросток. Ваня Гнутый, который до того шлёпал рядом с Проводником и всё пытался его разговорить, притормозил, ожидая Лару:
– Как думаешь, что это?
– Что-то вроде дирижабля.
– У-у, –