Поиски в темноте. Чарлз Тодд
через миг их окоп разворотило снарядом. В густой вонючей жиже они очутились вперемешку – живые и мертвые, офицеры и солдаты. Почти все погибли на месте; многие раненые задохнулись. Собаки разыскали их через несколько часов. По иронии судьбы, следующий снаряд угодил в пулеметный расчет, который они безнадежно пытались обезвредить всю ту долгую страшную ночь.
Ратлидж выжил чудом. Оглохший, ослепший, контуженный, он очутился в небольшом воздушном кармане. Его закрыл чей-то труп, и он дышал. Потом, на пункте первой помощи, он узнал, что сверху на него упало тело Хэмиша. Его гимнастерка была в крови Хэмиша, он дышал, уткнувшись в грудь Хэмишу. Выглядело так, что Хэмиш спас ему жизнь. После того как он выбрался из ямы, где его похоронили заживо, у него развилась клаустрофобия. Он получил тяжелую психическую травму, был весь в кровоподтеках, не понимал, где находится. Ему позволили несколько часов поспать и тут же послали обратно, на передовую. Вместе с ним туда вернулся Хэмиш. Он обрел вторую жизнь в сознании Ратлиджа. Теперь Ратлидж почти все время слышал голос капрала с мягким шотландским выговором. Хэмиш был сильной личностью при жизни; таким же он остался и после смерти.
Ратлидж никому не рассказывал о Хэмише. Он терпел, стиснув зубы, потому что не сомневался, что конец близок. Его ждет смерть – или безумие. В этом он был уверен так же, как в том, что дышит. Только мысли о близкой смерти позволяли ему не сойти с ума окончательно.
Хэмиш последовал за ним в тыл. Он не был призраком, которого можно изгнать. Он навсегда поселился в потайных отделах сознания Ратлиджа, его голос не звучал только во сне.
Ратлидж привык делиться своими мыслями с мертвецом. Гораздо легче было отвечать Хэмишу, чем ожидать, что призрачная рука похлопает по его плечу, чтобы привлечь его внимание, или увидеть краем глаза белое, пустое лицо призрака, который упорно добивается от него ответа. Пока ничего подобного не происходило… пока… но Хэмиш был таким настоящим, что Ратлидж постоянно смертельно боялся, что когда-нибудь слишком быстро обернется через плечо и мельком увидит призрачную фигуру у себя за спиной. Так близко, что до него можно дотронуться. Так близко, что он почувствует, как дыхание Хэмиша ерошит ему волосы, касается щеки.
– Тогда мы устроили пикник… в августе, – продолжал Ратлидж, меняя тему. – Пошли по Темзе, вверх по течению, и остановились в буковой роще, такой густой, что солнце проникало сквозь листья лишь багровыми пятнами…
Воспоминание о пикнике было связано с Джин, которая сейчас была для него такой же мертвой, как Хэмиш. Неделю назад он прочел в «Таймс» объявление о ее помолвке. Джин собиралась замуж за человека, который почти всю войну прослужил дипломатом в Южной Америке. Вдали от стрельбы, резни и страшных снов.
– Говорят, скоро он получит место в Оттаве, – сказала Франс, приехавшая утешить Ратлиджа. Сестра была знакома со всеми нужными людьми и всегда одной из первых узнавала свежие сплетни. – Подальше от всего этого. – Она неопределенно махнула рукой, но Ратлидж отлично