Деревенская сюита. Анна Зубавина
нормально, о подробностях позвонит завтра. Катя облегченно вздохнула – как гора с плеч!
День катился к вечеру. С леса веяло острым ароматом отцветавшей черемухи и влажной прохладой.
«Что же, пойду на разведку, – Катя решительно встала. – Не смогу попасть в дом, попрошусь к кому-нибудь на ночлег».
Воспоминание о деньгах «свекрови» придавало уверенности.
Она сноровисто открыла баул с теплыми вещами. Разбудила и тепло одела Сонечку. Потом переоделась сама в теплый флисовый брючный комплект, а дорожные брюки и рубашку плотно свернула и спрятала под скамейкой. Сходила с дочкой под кустик и строго запретила ей отлучаться от скамейки:
– Смотри, отсюда никуда! Это тебе не песочница у нас на детской площадке!
Дочка росла послушным ребенком, и Катя скрепя сердце решилась оставить ее на несколько минут одну, без присмотра.
Катя вновь вошла во двор.
Дом из белого силикатного кирпича, когда-то любовно оштукатуренный и побеленный, без хозяйского догляда выглядел грустным и неприкаянным. Побелка неопрятно посерела от времени, стены прорезали молнии трещин с вываливающейся местами штукатуркой.
Она внимательным взглядом окинула дом – что-то зацепило сознание, но ускользнуло. Пригляделась пристальнее. Вот оно! Радостное озарение нахлынуло теплой волной. По периметру здания плотно прилегала труба, одним концом проникая внутрь, а другим по опорам уходила через огороды к соседнему дому. Опоры и трубы, выкрашенные тусклой зеленой краской, плохо проглядывались среди листвы.
«Газ!!! Мама ведь говорила! Слава Богу, хоть газ здесь есть!!! – облегченно подумала Катя. – Нагреем воды, намоемся, чаю попьем и спать, спать! Остальное завтра!» – радостные мысли закружили в уставшей голове.
Воодушевленная, она решила посмотреть, что за домом. Пересекла плотно заросшее одуванчиками и островками молодой крапивы пространство и уткнулась в крепкий из широких потемневших досок сарай, крытый заросшим лишайником шифером. За сарай вела еле угадываемая в траве тропка.
«Ладно, гляну, что там и быстро назад, Сонечка ждет», – тревожно опомнилась от своих изысканий Катя.
За сараем когда-то сажали огород. Обширный участок, огороженный с трех сторон провисшей ржавой сеткой-рабицей на покосившихся столбах, пестрел одуванчиками среди зарослей поднимающейся молодой травы. Катя развернулась и вихрем побежала назад.
Нога вдруг зацепилась за какую-то невидимую железяку, и Катя растянулась во весь рост. Руки утонули в молодой крапиве, помутилось в глазах от жгучей боли. Она громко использовала весь запас матерных слов, которые когда-либо слышала, но до сего дня не пользовалась. Как-то причины не было! «Все когда-то случается впервые, вот уже и матерюсь!» – философски размышляла Катя, с ужасом разглядывая руки, на которых «распускались» волдыри крапивных ожогов.
Она дошла до калитки и остановилась как вкопанная. От скамейки доносился резкий женский голос. Сонечка с кем-то разговаривала. Катя прислушалась.
– Бабушка,