Писательский биатлон. Оксана Сергеевна Царькова
у Василины Марковны были прекрасные отношения. И никто из них не позволил бы себе так бесцеремонно ввалиться в её жизнь.
Особо толстая лиана прервала неспешный ход мыслей, непокорно дёрнувшись в руках Василины Марковны, при этом, не преминув больно хлестнуть по щеке. Василина Марковна обиженно взвыла и дёрнула колючую плеть со всех своих недюжинных сил. Упрямое растение проиграло неравный бой и накрыло женщину выдранным ворохом спутанных веток. Трепыхаясь бабочкой в паутине, пыхтя и поминутно ругаясь, Василина Марковна пыталась выбраться из колючих объятий обвившей её ежевики.
И именно в этот поистине переломный момент в битве человека с природой звонок у ворот залился мелодичной трелью.
Василине Марковне казалось, что в этой жизни уже ничто не сможет её удивить. Однако, как показали дальнейшие события, даже она иногда ошибалась.
Настойчивые переливы вынудили Василину Марковну оторваться от схватки с ежевикой и поспешить навстречу судьбе. Открыв калитку, она увидела букет на ножках. В прямом смысле. Огромная охапка зефирно-розовых пионов, скрывающая своей пышностью лицо гостя, мужские ноги в лёгких туфлях и в летних брюках в мелкую полоску.
– Рыбка моя! – взревел букет хорошо поставленным баритоном. – А вот и я! Встречай долгожданного гостя!
Василина Марковна, надо сказать, слегка прибалдела от столь фамильярного обращения. Тем более что голос был ей незнаком.
– А вы, собственно, кто? – сочным контральто ответила Василина Марковна.
Пионы удивлённо дрогнули, пошевелились, соблазнительный цветочный аромат облаком поплыл над головами. Мужчина неловко повернулся бочком, пытаясь разглядеть хозяйку.
– Ну как же так, рыбка моя? – пыхтя в пионах, удивился баритон. – Я же писал. В смысле телеграфировал.
– Допустим, телеграмму я получила. Но спешу вас огорчить, я не ваша рыбка и вовсе вас не ждала. – Василину Марковну начала забавлять абсурдность ситуации, и она с любопытством ожидала дальнейшего развития.
Наконец-то баритону удалось справиться с букетом, и незваный гость возмущённо воззрился на Василину Марковну. Возмущение сменилось искренним удивлением.
– Хм… Простите великодушно, – смущённо пропел букет на ножках и с надеждой в голосе вопросил: – Это улица Осенняя, дом семнадцать?
– Дом семнадцать, – утвердительно кивнула Василина Марковна. Она уже едва сдерживала смех. – Вот только улица Весенняя.
– Ох! Как же я мог перепутать! – Баритон снова скрылся в ароматном зефирном облаке. – Приношу свои глубокие извинения. Всего хорошего. – Мужчина сделал неуклюжую попытку поклониться, однако это не удалось в силу непомерной и постоянно норовящей вырваться ноши.
– Вам направо, следующая улица, – услужливо подсказала Василина Марковна.
– Благодарю, – пропел баритон и подкорректировал направление движения.
Закрыв калитку, Василина Марковна задорно улыбнулась.