Пушки заговорили. Утренний взрыв. Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
германским интересам он был вполне уверен. До него дошли слова престарелого монарха: «Лучше быть часовым у дворца императора Вильгельма, чем допустить самостоятельную и свободную Сербию».
К России у Вильгельма было такое же презрительное отношение, как и к «другу» своему Николаю, и он, верховный главнокомандующий германских войск, приказал в первый же день войны перейти русскую границу в Калишской губернии и занять Калиш.
Уже 19 июля немецкий разъезд вечером появился в окрестностях Калиша и спрашивал в деревнях:
– Есть ли в городе казаки?
Ответы он получал однообразные: в городе не было ни казаков, ни каких-либо вообще русских войск. И на другой же день, рано утром в Калиш вошли два батальона немецкой пехоты.
Жители Калиша не успели еще узнать, что Германия объявила войну России, в Калише не было никакого гарнизона, но именно в нем впервые начали свой внятный разговор немецкие пушки в ту войну.
В кого стреляли немецкие батареи? – Просто в город. Зачем стреляли? – Чтобы привести жителей в трепет и к покорности.
Распоряжался пальбой по безоружным калишанам майор Прейскер, командир отряда.
Хотя и считавшийся губернским, Калиш был небольшой город, однако Прейскер наложил на него большую контрибуцию. Городской голова Буковинский не успел собрать ее к сроку и за это был тяжко избит. Он валялся на улице, и первый, кто подошел к нему из калишан, чтобы ему помочь, был тут же расстрелян.
Прейскер думал найти много денег в казначействе, и там действительно было несколько сот тысяч рублей, но казначей Соколов успел сжечь их, чтобы они не попали немцам. За это Соколов и три чиновника, ему помогавшие, были расстреляны у дверей казначейства.
Жителям Калиша приказано было выставлять с вечера на окна зажженные лампы и не тушить их всю ночь. Несколько десятков расстрелянных валялось на улицах, но трупы их не разрешалось убирать – за это угрожали смертью.
Калиш горел, подожженный немцами с разных сторон. Пьяные солдаты заходили во все дома и грабили жителей.
Началось бегство из города. Бежали куда попало, лишь бы уйти от немцев, которые не только вселялись в дома, но и требовали, чтобы их кормили. Мясников города немецкий комендант обязал доставлять ежедневно в штаб отряда пятьдесят пудов ветчины, обещая им расстрел, если они хоть один день не внесут полностью этой дани.
Кофе, сахар, чай из магазинов вывозили на подводах: это шло на довольствие отряда. Однако и магазины с готовым платьем, обувью, посудой и прочим также ревностно опустошались солдатами, которые убивали при этом тех, кто хотя бы удивлялся вслух, видя это. Убивали и тех, кто пытался тушить пожары. Смерть глядела на каждого из каждой солдатской винтовки.
Десятка два наиболее видных жителей города вместе с избитым Буковинским были отправлены в Германию. Город сгорел. Майор Прейскер был награжден Вильгельмом за то, что он показал в этом пограничном уголке России, что представляет собою «тевтонская ярость».
Прейскер