Ментовский крюк. Николай Леонов
свой фонарь и зашипел на Иннокентия:
– Свет гаси!
Тот вздрогнул и последовал его примеру. Оба затаили дыхание. Шаги приближались.
2
Високосный год, как ему и полагается, удивлял разнообразием. Январь порадовал весенней оттепелью, в начале февраля зима спохватилась, и ударили трескучие морозы. К концу месяца снова потеплело. В последний день зимы, 29 февраля, полковник Гуров явился на работу, по обыкновению, рано.
На улице мело и лило одновременно. С кожаного долгополого реглана полковника водопадами низвергались потоки дождевой воды и растаявшего снега, словно на него выпала месячная норма осадков. Причем всего за несколько минут – только машину закрыл да успел добежать до дверей родной конторы.
Выходя из лифта, Гуров увидел впереди спину друга и соратника, Станислава Крячко. Тот уже скрывался за дверью их с Гуровым общего служебного кабинета. Гуров поспешил за ним. Толкнув дверь кабинета, он вздрогнул от жуткого крика.
Это был крик и стон одновременно, что-то вроде «Ын‑з‑з‑з!». Так кричит-стонет птица-подранок, когда обнаруживает, что у нее украли яйца. Гуров распахнул дверь и замер на пороге.
Кричал-стонал Стас. Взрослый, приличный мужчина и образцовый семьянин, полковник Крячко. Старший опер по особо важным делам Главного управления уголовного розыска Министерства внутренних дел.
Судя по поверхностному осмотру, яиц у полковника никто не крал. Он тяжелой глыбой нависал над подоконником, где в щербатом пластмассовом горшке торчал корявый желтый огурец с колючками. Постепенно к полковнику Крячко вернулся дар членораздельной речи.
– Кто это сделал?! – воззвал он так громко, что гулкое эхо вылетело в коридор, отдалось в дальнем его конце и вернулось обратно. – Какой м…к полил Федю?!
Гуров у него за спиной страдальчески сморщился. Он знал, что Федя – больное место Стаса.
Федей звался тот самый кривой сморщенный огурец с колючками, вернее – кактус. Станислав уверял, что это кактус очень редкой породы. Знаменита эта порода была тем, что регулярно, раз в два года, на кактусе должен был распускаться цветок неземной красоты.
Стас нарек кактус Федей, холил, лелеял, менял ему режим света и температуры, сыпал какие-то особые подкормки и удобрения. И все напрасно. Гуров соседствовал с Федей больше десяти лет и печально констатировал – за все это время нерадивое растение не то что цветами, а даже чахлым стручком не отблагодарило человека за заботу и внимание.
Прошлым летом Стас вычитал в детском журнале для юных ботаников‑как‑тусоводов верный способ заставить кактус цвести – не поливать его с ноября до марта. Статья строго-настрого предупреждала: «Хоть раз польете – и не видать вам цветочков». Стас тяжело переносил насилие над зеленым другом, жалел Федю, но крепился. Федя отвечал тем же. Желтел, хирел, но не сдавался.
– Ничего, – ободрял Стас Федю. – Потерпи, скоро будут цветочки!
И вот