Дикое поле. Василий Веденеев
кончиками пальцев больное место и скривил губы в усмешке, – похоже, он заново родился дважды в один день: сначала утром, когда сумел остановить бешеный натиск Ридольфо да Камерино, а потом вечером, когда уцелел в схватке с брави.
– Ничего, поставим компрессы и примочки. Главное, ключица не сломана, – успокоил его шпион. – Денька два придется полежать.
Расстроенный Руфино хлопотал вокруг хозяина, менял компрессы и ставил примочки, поправлял подушки. Трудно сказать, что сыграло решающую роль: примочки и компрессы, заботы Руфино, железное здоровье самого Белометти или подогретое вино с пряностями, которым угощал капитан, но на следующий день он почувствовал себя значительно лучше и вышел на палубу.
Свежий ветер наполнял паруса. Над кормой хлопало полотнище папского флага – желто-белого, с перекрещенными ключами Святого Петра. Далеко в стороне, по правому борту, почти сливаясь с линией горизонта, темнела полоска берега.
– Сицилия, – объяснил капитан. – Мы уже прошли пролив.
Сегодня веселый неаполитанец выглядел хмурым и озабоченным. Сославшись на дела, он оставил Белометти и поднялся на мостик. Вскоре раздались резкие команды, заорал боцман, и матросы с обезьяньей ловкостью начали карабкаться по вантам, ставя новые паруса. Корабль заметно прибавил ход.
– Сколько нам еще идти до турецких берегов? – спросил Белометти у появившегося на палубе Гравино.
– Это зависит от множества обстоятельств, – загадочно ответил тот. – Видите?
Он показал на едва различимое светлое пятнышко за кормой. Оно неуловимо для глаза меняло свои очертания и, казалось, вырастало из волн, становясь все больше и больше.
– Парус? – неуверенно предположил Джакомо.
– Вот именно, парус, – кивнул шпион. – Но чей? Здесь полно пиратов, и наш капитан с раннего утра не знает покоя.
– Что он намерен предпринять?
– Ждать, – пожал плечами Гравино. – Что ему еще остается? Мы узнаем, чей это корабль, только когда он подойдет ближе.
Белометти невольно поежился, как будто его пронизал холодный ветерок, внезапно налетевший с моря. Пираты? Вполне может быть. Властители Алжира, Туниса, Египта и Марокко имели целые флотилии быстроходных, отлично вооруженных кораблей, команды которых, подобранные из отчаянных головорезов, поставляли рабов на средиземноморские невольничьи рынки. Печально знаменитый Бадестан – крупнейший невольничий рынок Алжира – уже не одну сотню лет бесперебойно работал несколько дней в неделю. Как правило, перед попавшим туда в качестве товара европейцем открывался не слишком широкий выбор: либо принять ислам, либо стать гребцом на мусульманской галере.
Конечно, оставалась надежда на выкуп или помощь миссионеров, но… предводители пиратов охотно брали на свои корабли врачей, опытных моряков, корабельных артиллеристов, плотников и мастеров-конопатчиков. Однако Джакомо не умел лечить людей, управлять парусами, стрелять из пушки и держать в руках топор. В этом отношении Гравино был в значительно лучшем положении. Правда, и он вряд ли жаждал