Нефритовое наследие. Фонда Ли
но она слушала новости и разговоры в клане. Предательство и публичная казнь Фонарщика и Зеленой кости были из ряда вон выходящими явлениями и вызвали много споров, а недавнее нападение на казино «Двойная ставка» привело к опасениям, что во время праздников враждебные к кланам экстремисты вновь причинят неприятности. В обоих случаях Равнинным пришлось уйти в оборону, оберегая самые главные активы. Для клана это была не лучшая позиция, ведь все боялись, что Кекон станет новой горячей точкой в глобальном конфликте между Эспенией и Югутаном. Тем временем Горный клан, казалось, греб деньги лопатой, а его члены были вполне довольны тем, что Айт Мада назначила наследником своего племянника-подростка. Враги Равнинных с размахом праздновали Новый год.
Вен подошла к Хило, и он подал ей руку. Вен оперлась на его руку, поддерживая равновесие. Рядом с мужем и без туфель на каблуках, которые она теперь не носила, Вен чувствовала себя коротышкой.
– Просто не… дай мне уппасть, – сказала она.
Сегодня важно было не ударить в грязь лицом. Семья Коулов должна показать свою сплоченность и силу. И как жене Колосса Вен следовало сыграть роль хозяйки. Ее отсутствие послужило бы доказательством ее слабости. Хило ничего не ответил, только терпеливо шел рядом, пока они спускались по лестнице. Вен прислонилась более сильным левым боком к перилам и сперва наступала слабой правой ногой, шажок за шажком.
– Сегодня… годовщина нашей свадьбы. Помнишь? – спросила она, остановившись, чтобы правильно выговорить слова.
Они поженились в канун Нового года, за день до того, как Хило, рискуя жизнью, отправился спасать клан.
– Конечно, – сказал он не без теплоты, но, услышав односложный ответ, Вен прикусила губу.
Ее муж редко бывал откровенно жесток, и длились такие моменты недолго – холодный взгляд, язвительная фраза, вспышка гнева в ответ на любое напоминание о ее былой нечестности, из-за которой она чуть не погибла. Каждая такая вспышка разъедала Вен душу, но куда хуже было то, что Хило явно от нее отдалился. Так долго гревшись в лучах его любви, в отсутствие его обожания Вен чувствовала себя как будто посреди лишенной жизни нескончаемой зимы.
Вен предполагала, что такое в конце концов случится: Хило узнает, как давно и как глубоко она погрузилась в дела клана, за спиной мужа и против его желания, воспользовавшись своим положением каменноглазой, чтобы с риском для жизни перевозить нефрит. Конечно, он разозлился бы, но Вен рассчитывала, что все объяснит, поговорит с Хило по душам, успокоит его, и он поймет, как понимал всегда.
Однако такая возможность не представилась. Когда ей больше всего нужно было поговорить с Хило, у нее едва получалось складывать слова, приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы хотя бы внятно произнести одну фразу. А Хило… Если бы только он разозлился, выплеснул свою обиду на ее предательство, его чувства сгорели и притупились бы. Но он был так потрясен тем, что Вен чуть не погибла и теперь нуждалась в заботе, что не мог себе этого позволить.
У