Взгляд. Заметить Христа в творении. Протоиерей Владимир Зелинский
– значит зову: Яви нам свет лица Твоего, Господи (Пс. 4:7)! Когда Писание говорит о лице Божием, что оно разумеет? Как разглядеть Того, Кто незрим, неведом, немыслим? Но это невидимое-немыслимое предстает нам родным, более близким, чем мы сами себе. Его Лицо запечатлено не столько в семейных традициях или в извилистой логике, достающей до Бога и принуждающей Его быть таким, каким мы Его определяем, сколько в настойчивых свидетельствах Его бытия, исходящих из глубины человека. Потому что – и в этом я убежден – малое, невидимое зерно Божие вложено в нас еще до рождения. И у нас есть призвание дать этому зерну подняться, «принести много плода». Плода благодарности, молитвы, удручения совести, – но и покаянного страха перед Ним вплоть до невозможности быть рядом, того ощущения, которое заставило Петра сказать: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный (Лк. 5:8). Но Он не уходит, Он остается с нами.
В ответ на Его дар бытия-для-нас мы оборачиваемся, приносим наше обращение бытия-к-Нему. Оно начинается со взгляда, обращенного к Лицу, пусть пока неведомому. Потом взгляд перерастает в размышление, а размышление – в дознание. Вглядываясь в Него, мы узнаём и себя. Чем глубже вглядываемся, тем больше узнаём.
Я изъясняюсь со слушателями, в которых предполагаю найти друзей, фрагментами, импульсами мыслей, следуя по сполохам догадок, чтобы не тратить времени на связки, каждому оставляя свободу сложить их вместе по своему разуму и усмотрению. Не потому, что это невозможно сложить, вырастить из всех этих едва пробившихся ростков устойчивое дерево трактата, где одна и та же стройная мысль бежит по стволу от корней до листьев, скликая их в единство. В этой книжице ни собственного ствола, который всё держит и в себе несет, ни добротных, освященных традицией корней, которые всё бы собой держали, честно сказать, нет. И потому я отказываюсь от соблазна системы, в том числе и той, которая могла бы притязать называться «богословием детства».
В этой книге не излагается какое-то «учение», опирающееся на авторитеты, не предлагается нечто назидательное под видом нравоучительных историй. Здесь нельзя будет найти крупиц душеполезной мудрости и ни капли социальной озабоченности, как и церковной проблематики; все это в данном случае придется отложить в сторону. Не выстраивается здесь и надежное, догматическое знание о религии, уложенное в общепонятные формулы. Но почему бы не попробовать проследить за первоначальным взглядом веры, за детским ее изумлением? Из него пробивается тот поток открытий, догадок, исповеданий или «отчетов» мысли, которые рождаются в ответ на призыв Петра.
Слово стало плотью
Некогда в дальней стране Бог открыл глаза и посмотрел на мир Божий глазами Ребенка. И вслед за Ним все Его создания начали открывать глаза и обретать зрение, возвращаясь к первоначальному изумлению.
Каждый, кто побывал на Святой Земле, мог видеть в Назарете немногие сохранившиеся еврейские жилища времен Иисуса. Загон для скота, рядом комната с земляным полом, единственная