История сверхчеловека. Андрей Данилов
величайшим созданием человеческого разума, ее принцип, наложенный на совершенно различные явления, способен внести в них ясность и конкретику, но, как и все системы отсчета, созданные человеком, она бессильна там, где нужно выразить оттенок, так как имеет четкие границы. Темперация – метод, искусственно выравнивающий интервалы между звуками, изначально неравными по своей природе. В границах этой системы можно творить. Гении рояля и других темперированных инструментов были способны проникать в тонкие сферы и приносить оттуда чудесные мелодии, воплощаемые на этих инструментах, но такое творчество оказалось недолгим. Никакая фантазия, даже самая гениальная, не сможет рождать бесконечное количество приятных созвучий, составленных из звуков конечной высоты, четко разделенных на полутона. И то изобилие примитивных мотивчиков с одной стороны, и интеллектуальные потуги в изобретении системы, выходящей за рамки искусственно созданной тональности с другой – есть закономерная месть величайшего искусства, которое бесстыдно обкорнали. Единственная группа инструментов, способных произвольно удлинять и укорачивать интервалы, приближая музыку к той константе, от которой ушли люди – некоторые струнные и духовые, особенно безладовые скрипка, виолончель, контрабас. Все это характерно для западной музыкальной системы, задыхающейся в бесконечном изобилии конечных народных ладов и атональных изысках, чуждых уху неподготовленного человека. На Востоке люди мудрее, и знания, сохранившиеся там, являются той маленькой речкой, по которой еще можно доплыть до океана истины. На Востоке умеют ценить звук, и музыка ряда народностей – это чувственное созерцание бесконечных оттенков одного тона, своеобразная творческая медитация. Однако вся беда в том, что музыкальных языков существует почти столько же, сколько и словесных, и музыка индуса или китайца будет казаться европейцу скучной и невыразительной, если он, конечно, не приспособит ее к своему восприятию, то есть опять-таки ограничит рамками своей музыкальной системы.
– И что, нет никакого выхода? – спросил Артур, слушавший с неослабным вниманием, так как от ответа на этот вопрос во многом зависела его судьба.
– Любая задача имеет несколько возможных вариантов решения, – ответил Маэстро, – и я не вправе настаивать на том, что мой вариант – единственно верный. Я думаю, что реальный путь – это объединение музыки, театра, живописи, танца в один синтетический жанр мистерии, то есть мистическое соединение всех участников и зрителей в едином творческом порыве, как это было в древние и не столь древние времена.
Прав был Вагнер, утверждавший, что опера должна опираться на миф в качестве литературного первоисточника, ибо миф концентрирует в себе дух народа. То же самое можно сказать и о мистерии. Неким прообразом синтетического жанра мне видится церковная служба – тот же мощный зрительный и слуховой