Святослав. Хазария. Валентин Гнатюк
слово, честной князь, слава тебе!
Освобождённые от пут хазары тут же вскочили на подведённых им коней. Ходжар-тархан повернулся к своим воинам и что-то коротко сказал.
– Благодарить велит, – перевёл Сивый.
Хазары, проезжая мимо Святослава, что-то восклицали, улыбались, прикладывали правую руку к сердцу, зная, что, по русскому обычаю, это выражает признательность, но лишь оказались за границей поля битвы, стеганули лошадей и были таковы.
– Что-то кони у них тяжко идут, – заметил глядевший вслед Горицвет.
– Пусть благодарят своего Яхве, что живыми ушли, да ещё и коней получили добрых! – воскликнул Блуд. Потом плутовато сверкнул очами и добавил: – Ну, может, не самых добрых…
– А скорее, вовсе худых! – рассмеялся Горицвет. – Ну и ловок ты, брат Блуд, на бегу сапоги снимать! Ха-ха!
Стоявшие вокруг темники тоже рассмеялись. А Святослава вдруг осенило: вот же он, знакомый бесстрашно-плутоватый взгляд! Блуд сейчас в точности, как Ходжар-тархан, зыркнул очами, и повадки у них схожи, хотя внешность совершенно разная. Выходит, натура, она, что киевская, что итильская, единой бывает… Хм…
– Эх, княже! – сокрушённо вздохнул Свенельд. – Зачем опять отпустил врага? Скажи, Сивый, – повернулся он к толмачу, – держат ли своё слово хазары? Ты их хорошо знаешь…
– Не держат, – коротко ответил толмач, провожая взглядом маленькие фигурки уносящихся прочь супротивников.
– Про то ведаю, – отвечал Святослав, – и хочу, чтоб теперь по-другому стало. Если увижу впредь, что солгал, отсеку голову. А нынче отпускаю на все четыре стороны, чтоб заставить уважать их слово честное, слово воинское, что твёрже камня и железа быть может! – Князь возвысил голос так, чтобы его было слышно. Потом обратился к темникам: – Только храбрый и честный враг достоин милости и уважения, а трусливого бейте без пощады, такой недостоин на свете жить! Всякий муж страх имеет, но лишь тот, кто его одолеет, есть настоящий воин.
Князь помолчал.
– Сколько мы потеряли в сражении с Ходжар-тарханом?
– Тысячу убитыми, три тысячи ранеными, тысячу раненых коней, а пятьсот убитых. Две сотни коней пришлось добить, поскольку у них были поломаны спины и ноги, на мясо пойдут… – доложил Горицвет.
– Воистину храбр тот воевода, – вздохнул Святослав, – сколько наших людей положил…
– То не простой воевода, – заметил Горицвет, – знает и прямые, и обходные маневры, и Крылья умеет рвать, и в русскую Лодию строиться, и из Перунова кола выходить…
– Значит, мы должны стать ещё лепшими! – возвысил голос Святослав. – Отныне, – он сделал выжидательную паузу, а затем заговорил так, будто каждое слово хотел вложить накрепко в память своих подчинённых, – друзья мои, темники, спрашивать буду с вас вдвойне! Держите воинский порядок незыблемым и в стане, и в походе, и на поле битвы. Высылайте дозоры, проверяйте и изучайте всякое место впереди и вокруг себя: где какие леса, какие реки, какова их глубина и где броды, где западня вражеская