Согрей меня. Лина Манило
редко пил пиво и ничего в нем не понимал, помнил только, что тёмное – крепче, потому выбрал его.
– Чешское? Австрийское? Фильтрованное или нет? – не унимался бармен, и Стас готов был его придушить.
– Любое! – теряя терпение, рыкнул Стас, но бармен остался совершенно равнодушным к чужим эмоциям.
– На мой вкус? – подозрительно сощурился парень, и Стас закатил глаза.
– Если он у тебя хороший, – ухмыльнулся Рыльский.
Парень надменно выпятил нижнюю губу, кивнул с достоинством и принялся за работу. Стас всерьёз опасался, что он может плюнуть ему в бокал, если ослабить бдительность, потому нашёл развлечение, наблюдая за размеренными движениями бармена.
Забавный он: низенький и крепкий, как пенёк, со смешным тёмным хохолком на макушке, на вид неповоротливый и грузный. Но его пухлые пальцы порхали с такой лёгкой элегантностью, что Стас поневоле залюбовался.
– Ваш заказ, – бармен поставил полный тёмного пива бокал перед Стасом и смахнул белоснежной салфеткой со стойки две капельки. Натёр до блеска, да и потерял к своему гостю всяческий интерес. Фальшиво насвистывая себе под нос, он нырнул под стойку и принялся с усердием чем-то там греметь.
Постепенно бар наполнялся людьми, а бокал напротив пустел. Пиво оказалось на удивление вкусным: пряным, с тонкой ноткой горечи и привкусом апельсинов.
– У тебя и правда, хороший вкус, – отсалютовал он бармену, а тот расплылся в улыбке, словно Стас ему премию выписал. – Повтори.
Вскоре и второй бокал был опустошён на половину, и Стасу вдруг стало… неплохо. Нет, не хорошо, но как-то тихо. Странно и опасно найти покой на дне пивного бокала, но о своей дурной наследственности сейчас хотелось думать меньше всего. Потом, когда пройдёт этот проклятый «праздник».
Сделав большой глоток, Стас глянул на бармена и едва не подавился: тот превратился в соляной столб красного цвета, и только ресницами хлопал. В круглых глазах плескался детский восторг, который бывает у мальчиков только, если они видят самую красивую девочку на свете.
Интересно, кого это он увидел? Судя по выражению лица, как минимум, живую Ирину Шейк. Или какие там нынче кумиры у двадцатилетних пацанов?
Промокнув губы салфеткой, Стас медленно обернулся, да и сам завис. Нет, не потому, что увидел самую красивую женщину в своей жизни – с некоторых пор у него была аллергия на красоток. А потому что знал эту девушку, с мягкой улыбкой озирающуюся по сторонам в поисках свободного столика.
Он её знал.
Мара… для него, наверное, Марьяна – ласковое сокращение красивого имени казалось чем-то до неприличия интимным. Было в этих четырёх буквах что-то манкое, порочное и невинное одновременно. Как и сама Мара.
Стас тряхнул головой, отгоняя непрошеные фантазии. Что-то взбурлило в крови – сладкое, как тягучий кленовый сироп, запретное и острое, как лезвие бритвы.
Стас усмехнулся. Сегодня определённо странный день, и мысли в голове странные. Но, может быть, в этот богом забытый город, в крошечную