Мне нужно твое «да». Ольга Романовская
положила ладони на подлокотники, готовая в любой момент подняться.
– Не многим идет злость, – неожиданно заметила графиня и посоветовала: – Но впредь старайтесь всегда улыбаться. Гордость, высокомерие – для аристократов, милая. Не в обиду, но девушке вашего происхождения они не по карману. А взамен я попрошу отплатить за проявленную доброту. Вы же не думали, – губы ее тронула едва заметная усмешка, – что очутились в сказке лишь потому, что поскользнулись на булыжной мостовой? Это прискорбно, привело бы к ненужным слухам, но не стоит потраченных на вас усилий.
– Так извольте выразиться конкретней, миледи! – не стерпела Ефимия.
Не по карману, значит? Бросая вызов могущественной собеседнице, девушка выпрямилась во весь рост, скрестила руки на груди. Она собиралась разразиться тирадой насчет равенства их сословного положения, когда Агнешка произнесла то, что заставило опуститься обратно в кресло.
– Мне нужно сместить Ленара Горзена с поста первого министра. Уверена, любой другой человек принесет гораздо больше пользы империи, хотя бы мой сын.
Яркая вспышка. Боль. Снова боль. И страх.
Ленар Горзен, граф Митас. Она не слышала и не произносила этого имени целых двенадцать лет, но ничего не изменилось, казалось, Ефимия ненавидела его так же, как прежде.
Девушка шумно вздохнула. Пальцы скрючились, как ножки паука. Прикрыв глаза, она отогнала призраки прошлого, но те упорно шептали голосами убитых отца и братьев: «Наша кровь на его ладонях».
– Что с вами? – забеспокоилась графиня и потянулась за колокольчиком для вызова слуг. – Вам плохо?
Ефимия вдруг резко побледнела, начала часто дышать.
– Нет, спасибо, все в порядке, – словно во сне, пробормотала она. – Выпью воды – и пройдет.
– Вы больны? – настойчиво повторила Агнешка, опасаясь, что зря поставила на красотку.
Если врачи обнаружат в ней изъян, даже протекция маршала графства не поможет Ефимии попасть в столицу.
– Тут душно, – виновато улыбнулась девушка, усилием воли взяв себя в руки, – а ваша горничная слишком туго зашнуровала корсет. Благодарю, миледи, уже прошло.
Двенадцать лет назад… Врут, время не лечит, всего лишь покрывает раны тонкой корочкой. Агнешка безжалостно ее сорвала, заставив Ефимию заново пережить жуткую ночь ареста. Страшнее было лишь сообщение о смерти отца и братьев. Если бы не Ленар… Если бы не Ленар, Алан и Ролан точно остались бы живы. Отец – кто знает, но ему хотя бы должным образом вынесли приговор, а не без суда и следствия закололи в пропахшем сыростью подземелье.
«Ненавижу!» – беззвучно прошептали губы.
– Я согласна, – деревянным голосом отчеканила Ефимия. – Обещаю сделать все, чтобы первый министр лишился поста.
«Это личное, миледи, – мысленно добавила девушка. – Мне плевать на вас и вашего сына, но граф Митас ответит за каждую слезинку Анны, за каждый седой волос матери, за каждую смерть».
Бледность