Над облаками. Владимир Мороз
Луценко поднял указательный палец. – За трос держаться крепко, чтобы никто раньше времени не свалился. При посадке внимательно, ноги не переломайте, всё-таки в темноте садимся. А значит, в тысячу раз бдительней нужно быть. После приземления не шуметь. Летим в тыл врага, он не должен знать, что мы у него в гостях. Иначе нам сильно не поздоровится. Если вдруг во время высадки наткнемся на фрицев – принимаем бой и, по возможности, отступаем к ближайшим укрытиям. Ваша задача – оторваться от противника. В случае столкновения с немцами про основное место сбора забудьте. Встречаемся на запасном. А теперь всем застегнуть шлемы.
Ревя моторами, самолеты, разогнавшись, один за другим стали уходить в небо. Наконец, дошла очередь и до их судна, которое, грохоча колесами по неровной поверхности взлетки, оторвалось от земли и стало медленно набирать высоту. Иван откинулся назад, упершись спиной в холодный дюралевый борт, прикрыл глаза. Усталость давала о себе знать, но тревожные мысли о ближайшем будущем мешали погрузиться в дремоту, хотя мерный рокот самолетных движков, казалось, совершенно не раздражал. К тому же, после того как машина набрала высоту, в салоне похолодало.
Иван не страшился выйти из самолета с парашютом за спиной, это был уже десятый прыжок за год его службы в воздушном десанте. Расслабиться мешало чувство неопределенности и собственной неудовлетворенности, печалило то, что всё-таки не успел попрощаться с Олеськой. Мысли сумбурным клубком роились в голове, смешиваясь, как продукты в кастрюле. А вдруг девушка подумает, что он нарочно не пришел к ней? И всё это из-за той мелочной обиды, которая промелькнула между молодыми людьми неделю назад. Кто их поймет, этих женщин? Вроде слова плохого не произнес, когда она прибежала на проходную, чтобы увидеть его, догадавшись, что скоро десантники уедут на войну. Иван всего лишь хотел успокоить милую, пообещав, что армия скоро прогонит фрицев обратно и уже через пару месяцев он пришлет фотографию из поверженного Берлина. А Олеся обозвала дураком и сказала, что очень боится за него, так как видела плохой сон. В ответ парень рассмеялся, обозвав всё это глупостями. Но девушка вдруг расплакалась. Надо было ее утешить ласковыми словами, но в этот момент Ивана вызвали в роту, и он успел только быстро поцеловать девчонку в соленые губы и тут же убежал не обернувшись. А Олеська еще долго стояла на том самом месте, прикрыв заплаканные глаза ладонями. Теперь, вспоминая их последний разговор, Ивану было не по себе – непонятно же, когда батальон вернется назад. И вернется ли? Ведь летят на другой фронт, на Западный. Увидит ли он еще раз девушку? Дождется ли она его? В свою возможную смерть Иван не верил. Как это так – взять и погибнуть? В своих мыслях он уже десятками громил немецких захватчиков, не получая ни одной царапины.
Иван толкнул сидящего рядом Тимофея.
– Не спишь?
Тот открыл глаза и недовольно буркнул:
– Уснешь тут. Один толкает, второй воздух портит, самолет гудит, пулемет в спину колет, парашют на плечи давит, да и затекло всё.
– Хотел